|
| | |
Вы можете написать свой отзыв на фильм или обсудить уже имеющиеся отзывы.
Cистема «ответов». Если вы ответили кому-то или начали обсуждать чей-то отзыв,
то все обсуждение выводится в отдельный тред, чтобы вы могли общаться, но не мешать основной ветке.
Ваши ответы не выносятся в основной тред, чтобы не создавать флуд. Согласитесь, что не всем приятно читать
десятки постов 2-3 выясняющих между собой отношения пользователей. Теперь любители ругаться/флудить могут это делать
практически без всяких санкций со стороны модерации, но и не мешать тем, кто хочет просто почитать отзывы.
Не лучший ход – в попытках описать картину сравнивать её с другими «образцами жанра». Не все смотрели «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» и «Бразилию». Тот же, кто имел бесспорное удовольствие лицезреть эти шедевры (и не один раз, а время от времени), должен сегодня же отправиться в ближайшую DVD-точку и приобрести «Помутнение». Sic. Нельзя сказать, что это нечто среднее между «Страхом и ненавистью» и «Бразилией» – скорее, это достойнейший наследник, взявший лучшее и при этом остающийся оригинальным. Сам Гильям хотел снимать фильм по «A Scanner Darkly» – ну, а автор романа, как и Хантер Томпсон, использовал свой личный опыт употребления расширяющих сознание препаратов. Это во-первых.
Во-вторых, это экранизация, сделанная с истовым желанием перенести на экран не только героев, но и не в последнюю очередь дух, идею и язык романа. Отношение Линклейтера (режиссёра и сценариста) к Филлипу Дику сравнимо с преклонением, уважением и любовью, но дело не только в авторе, хотя отсылки на другие его произведения разбросаны по всему фильму. Экранизация «Помутнения» должна была ответить чаяниям поклонников этого «фантаста», а это потруднее, чем найти «правильного» Гарри Поттера и достоверно изобразить полёты на метле! Дать почувствовать мироощущение героя, который однозначно сходит с ума, при этом не впасть в занудство, но и не удариться в шутовство – задача выполнена на все сто. Насколько роман-основа смешит и ужасает, настолько и фильм заставляет хихикать до финальных титров. Вытираешь слёзы и при этом осторожно ощупываешь себя: всё ли на месте? Как там реальность? Определённо, нет ничего определённого!
Третья причина, по которой «Помутнение» достойно категории "must see", это актёрский состав. Подбор актёров – одна из ударных составляющих картины. Sapienti sat: Вуди Харрельсон играет почти-сумасшедшего, а Роберт Дауни мл. много и умно говорит («Прирождённые убийцы» также приходя на ум). Рори Кокрейн выделывает такое – ещё на начальных титрах – что на раз переигрывает Деппа. Ну, а Ривз... Ривз похож на Нео, который взял сразу обе таблетки – и заодно употребил всю аптечку Морфеуса. Человек, который чувствует, что проснулся – но, кажется, это всего лишь следующий сон, впрочем, он намного интереснее предыдущего...
Четвёртое – «мультипликация»: отснятый фильм «нарисовали», покадрово, отчего он стал пугающе ярким, чётким и одновременно размазанным и плывущим. Мимика сохранена, но, безусловно, смотреть его нужно только с оригинальной озвучкой – актёры здесь выступают в роли сэйю (японских голосовых актёров), и вполне успешно: нарисованный мир кажется более живым, чем настоящий, а заодно вспоминаются собственные «трипы», чем бы они ни были вызваны...
*** К счастью, на лицензионном DVD есть не только оригинальная звуковая дорожка и русские субтитры, но и два «фильма о фильме», вполне заслуживающих внимания. Тот не частый случай, когда производители выпустили фильм для зрителей, а не только для себя.
|
Немного убиковских вездесущностей и изречения, способные стать вековыми афоризмами. В этих маленьких безысходностях таятся приятнейшие фантасмагорические вещи, наигранно подчёркнутые, выдвинутые на лживый первый план. Смыслы и ответы трактовок, о которых умалчивал автор. Допустим, нет объяснения, с какого хрена та девчонка приняла облик Донны, или каким образом Рансайтер обнаружил в кармане монеты с профилем Джо Чипа. Все эти приятные мелочи — это скромные разоружения жанровых преимуществ. Разоружения сознаний. Всем нам привычно видеть в научной фантастике длиннющие объяснения теоретических допущений, и никто из нас не привык становится свидетелем мести злых духов огромным шагающим человекоподобным роботам.
Я молчал. Попав в квартиру Дока я всегда молча ждал, когда он принесёт мои вещи. От этого мало что зависело, но я считал Дока своим хорошим другом. Очень правильно же иметь хорошие отношения с дилером, которому ничего не должен. Его дом сквозил медицинской вонью, идущей в разрез с огромными горами на первый взгляд бесполезного мусора. Мир обоняния конфликтовал с миром зрения. «Важно разграничивать миры, которые тебе предоставляют — этому стоит поучиться у киношников» — сказал как-то Док, пребывая в особенно философском настроении.
Он сидел в луже крови, точней сидел на лежащем в луже крови мужчине, отчаянно брыкавшемся и ругающемся. Одна рука, прижатая к полу, безвольно мотылялась, другая была зажата в колене Дока. Я вовремя пришёл, сказал он, и попросил принести с кухни бинтов и бутылку рядом. Я никогда не спрашивал его, почему сахар лежит в холодильнике, или почему если он хочет заварить чай, то машинально тянется к банке с солью. Но всё же, как это ни странно, есть вещи поинтересней, чем сахар с солью.
- Я предложил ему пари. Сказал, что дам вместо одной три, если он откусит от себя кусок, весом хотя бы в сорок граммов, и при том задаром, — Док указал пальцем на плечо парня. — Видишь, как блестит. Вот здесь мышца слегка покушана. А где-то под столом кусок тот самый и лежит… — я сразу зажмурился, когда действительно увидел кусок мышцы, весь словно в клубнично-банановом йогурте замоченный. Это было отвратительно. Но такой вот он, Док. — Он прям как вцепился в плечо, сразу блеванул. Пришлось повалить на пол, а то совсем разбуянился…
На мой резонный вопрос о дезинфекции он, кажется, обиделся. Спросил, у кого в городе кличка Доктор. Отпил из горла бутылки и сказал, что уже помочился ему на рану. И попросил подержать его. Прикасаться к заблёванному, окровавленному, обмоченному наркоману — возможно, самая последняя вещь в мире, которую я ещё не делал и не хотел никогда делать. «В конце концов, всё это не имеет значения» — сказал Док. Грязь оттирается, смывается. Проходит со временем. Если ты, конечно, не о белоснежном платье с каплей засохшего пятновыводителя…
… Ощущение мягкой подушки подложенной на качели. И того, как меня уносит красочными ветрами, ротоскопично разрисовывая мировые днищи, маленькие дуновения эпохи. У всего есть свои имена. Да, да! Я хочу вершить историю, или хотя бы её запомнить. Поэтому тебя я буду звать Джефри («Меня все зовут Доком» — подметил быстро моргающий Джефри), а тебя назову Мисс («Ты издеваешься?! » — возразил растёкшийся по полу Мисс). Мне показалось это прикольным. Парень, которого зовут Мисс…
… — Знаешь, что я сначала посмотрел, — взвизгнул вдруг оторвавшийся от приходов Мисс, не обращаясь конкретно ни к кому. — Сначала я глянул… я сначала посмотрел Реквием по мечте! А потом… потом Бойцовский клуб! — взорвался он в финале и перешёл на шёпот. — О, да… это всё оттуда. Они все этим вдохновлены. Хоть отрицают, но это видно. Они разобрали полюбившиеся частички, словно сражающиеся за добычу мародёры, матерящиеся над давно сгнившим трупом пионера! — этот Мисс, судя по интонациям был законченным социопатом. Я видел в его мутных глазах не стереотипы, но какие-то совершенно дикие основополагающие кирпичи веяний. В нём жил сам препарат С — никто никогда не рассказывает о том, чем хорош этот наркотик, но многие на него садятся. Садятся на Медленную Смерть. В каком-то роде умирать тоже приятно. Любым способом.
В лице Джефри — путешествие по всем закоркам «…патий» и фобий. Наглядное пособие того, во что выливается творчески уязвимая натура. И каким образом она взаимодействует с реальностью. Эта настоящая борьба, соревнование романтизма с модерном. «Мы — маленькая пародия на социум» — бубнит себе под нос уже почти заснувший Джефри, расплавившийся по дивану. Возможно, вскоре его погони за комплексами и маниями закончатся, как закончатся мои странствия по ненависти, к которой я слепо бегу, каждый раз опять возвращаясь в логово Джефри.
- Ненавижу Киану Ривза… — вновь отчётливо замычал Мисс. — Вы же знаете его, да? Он меня просто бесит. Он и Стивен Сигал. Это такие люди, которые, почему-то ценны людям. Но на их лице застыл вечный покер фейс, меня просто бесит считать это актёрской игрой! — он присел на заднице и попытался встать, но лишь лёг теперь уже на бок, свернувшись калачиком. — Ненавижу, когда сначала прочту книжку, а потом увижу экранизацию… они вечно вырывают такие куски… если бы я не читал, то я бы понял, оценил… а тут… тут есть что-то другое. Знаешь же… — он не обращался ни к кому из нас. — …знаешь же, когда свои интерпретации. Это больше фанатский вандализм, чем творческое осмысление…
… Я стоял посреди пешеходного перехода. Куча машин с каждой стороны. Гудящие люди. Я сжимал в руке топор. Топор в крови. Откуда у меня в руке топор? Подо мной лежал испуганный до мокрых штанишек человек. «Я всё отдам! » — кричал он. Ах, да. Я вспомнил его. Объект моей ненависти. Уже несколько раз раненный. Мне стало страшно. Сзади подошёл Док и мягко выхватил топор из моих рук. «Уходим» — сказал он. Я не хотел его трогать, Док! «Успокойся» — простое помутнение. Просто пойдём домой и доторчим… запомни, простое помутнение…
Все послания коринфянам обрываются мотками субъективизма. Разбиваются об стол переговоров между левым и правым. Там естественно видно маленькое послание всем наркоманам. Ибо никто из авторов не осуждал, а некоторые даже сидели на наркотиках. В единицах тех, кто умудрился извлечь опыт, а не просто наблюдал за галлюцинациями в опиумных облаках, сидят великие люди. Огромная плата за игру. Джекпот человеческой души.
|
Честно говоря, стилизация фильма под любительские мультики на флэше выглядит, мягко говоря, ужасно. Но учитывая тематику фильма, это может быть и не такой плохой находкой. Этакое измененное восприятие мира у наркомана. Не могу сказать, что фильм получился проникновенным и убедительным. Трудно пенять на игру актеров, ведь лица актеров замазали черными контурами и цветными пятнами, причем все это хозяйство беспрерывно ходит ходуном. Собственно, самое большое впечатление произвело послесловие Филипа Дика. Нужно будет прочесть книжку.
|
| | |