Омар Шариф (Omar Sharif)

Этого легендарного актёра знают не только люди старшего поколения, заставшие период наивысшего расцвета его популярности по всей планете, вовсе не исключая Советский Союз. И дело не в признаках несомненного возрождения кинематографической карьеры Омара Шарифа. И не в огромном количестве (свыше 100 названий!) работ. В данном случае оказалось достаточно «всего» нескольких фильмов, попавших в разряд немеркнущей классики, чтобы навсегда остаться среди кинематографических легенд. Критики, правда, никогда особо не жаловали его артистических способностей¹ – но это ни в коей мере не помешало рождению феномена Шарифа, чрезвычайно интересного с разных точек зрения.

Урождённый Мишель Демитри Шальхуб появился на свет 10-го апреля 1932-го года в Александрии в семье мелкого лавочника Йозефа Шальхуба и его жены Клэр. Несмотря на ливано-сирийские корни, родители решили дать юному Мишелю католическое образование. Он окончил александрийский Колледж Виктории и физико-математический факультет Каирского университета. Получив диплом, Шальхуб пробует силы в семейном бизнесе, но тут судьба преподносит неожиданный подарок – шанс попасть в мир кинематографа. Первый же фильм, «Пылающее солнце» /1953/, приносит начинающему актёру не только признание египетских зрителей, но и любовь партнёрши по съёмочной площадке, ярчайшей «звезды» египетского экрана – Фатен Хамама (Хамамаин), на которой он женится в 1955-м и с которой проживёт вместе вплоть до 1974-го года. Поскольку супруга исповедовала ислам, Мишелю пришлось взять второе, мусульманское имя, Омар аль-Шариф – так и возник псевдоним, совсем скоро прогремевший на весь мир. Нужно ли уточнять, что на Родине он попал в число знаменитостей ещё раньше?! «Дьявол пустыни» /1954/, «Наши лучшие дни» /1955/, «Тёмные воды» /1956/, «Земля мира» /1957/ – от фильма к фильму число поклонников и поклонниц Омара всё увеличивалось. Примерно тогда же эффектного молодого актёра впервые заприметила советская публика, поскольку ленты производства Арабской Республики Египет в те годы частенько попадали на отечественные экраны. Но, пожалуй, ещё важнее, что благодаря этим, национальным кинохитам (порядка 30 в общей сложности) на Шарифа обратил внимание патриарх английского кинематографа Дэвид Лин.

Речь идёт, разумеется, о «Лоуренсе Аравийском» /1962/. Режиссёр провёл несколько лет, осуществляя постановку этого впечатляющего, глобального по мысли и эпического по охвату фильма, посвящённого непростой судьбе британского советника, пытавшегося в годы Первой мировой войны сплотить разрозненные племена бедуинов в противостоянии Турции. И если кандидатуру Питера О’Тула Лин тщательно обдумывал, то по поводу Омара Шарифа сомнений не существовало. Отчасти имело значение, естественно, точное попадание в типаж, а сегодня Шерифа Али ибн Эль-Хариша тем более сложно представить в чьём-либо ещё исполнении. Но руководство корпорации Columbia Pictures справедливо рассмотрело в нём и несомненную актёрскую харизму, и обаяние, и толику восточной таинственности, заключив многолетний эксклюзивный контракт. Впоследствии актёр не без сожалений вспоминал об этом периоде своей карьеры: «На «Коламбии» я был всего лишь товаром»². Однако именно тогда Омару посчастливилось отметиться в очень престижных картинах. Правда, ему предлагали преимущественно масштабные исторические постановки: «Падение Римской империи» /1964/, «Чингисхан» /1965/, «Знаменитые приключения Марко Поло» /1965/. Заметно интереснее оказались роли югославского партизана Давича («Желтый «роллс-ройс» /1964/) и святого отца Франсиско – в драме Фреда Циннемана «Вот конь блед» /1964/, посвящённой гражданской войне в Испании. И вновь потребовалось уникальное дарование Дэвида Лина. Триумф «Доктора Живаго» /1964/, экранизации одноимённого романа Бориса Пастернака, был абсолютным! Абсолютным, невзирая на вполне справедливое в общем-то мнение, что актёры не слишком старались вникнуть в суть русского характера и что уж Шариф-то в заглавной роли – совершенно неубедителен…

Как бы то ни было, повторить успех оказалось непросто. Впереди ещё были, разумеется, такие запоминающиеся роли, как элегантный Ник Арнстейн, покоривший сердце «смешной девчонки», жестокий бандит Колорадо, участвующий в охоте за «золотом Маккены», один из лидеров кубинской революции Че Гевара. Но боссы киностудии, по-видимому, почувствовали исчерпанность шарифовского имиджа. И на три десятилетия актёр ушёл в самостоятельное плавание. Не сказать, чтобы за всё это время в его активе не появилось заметных произведений, увидевших свет в самых разных странах. Здесь и захватывающий французский детектив «Ограбление» /1971/, и фильм катастроф «Джаггернаут» /1974/, и уморительные комедии «Розовая пантера наносит ответный удар» /1976/ и «Совершенно секретно!» /1984/, позволившие от души посмеяться над самим собой, и экранизация/1988/ «Бесов» Фёдора Достоевского, и сказка «Похититель радуги» /1990/… Но ничего равного былым достижениям уже, к сожалению, не предвиделось. Правда, Омар не слишком расстраивался по этому поводу и параллельно посвящал время другим любимым занятиям, например, игре в бридж, о которой вёл постоянную колонку в Chicago Tribune и написал три книги.

Полноценное возвращение Омара Шарифа состоялось уже в новом столетии. Помимо появления на втором плане в дорогостоящих голливудских постановках («13-й воин», «Идальго», «10000 лет до н. э.») ему выпала честь предстать в совершенно неожиданном амплуа – в образе мосье Ибрагима, престарелого француза-мусульманина, владельца небольшого магазина. Награда на Венецианском кинофестивале и премия «Сезар» стали замечательным признанием актёрских заслуг!

__________
1 – Характерно высказывание в книге «Голливуд, 60-е годы» талантливого и, в принципе, объективного советского киноведа Ромила Соболева: «актёр, бездарный при всей своей славе».
2 – Выдержка из интервью, в 1987-м году попавшая на страницы журнала «Советский экран».