Талантливый, уверенный в своём творчестве, композитор всю жизнь стремится создавать Чистую Гармонию в музыке, считая земную чувственность лишь досадной помехой вредящей творчеству. Свой страх перед истинным выражением чувственности, он принимает за целомудрие, и даже гордится этим. Но судьба посылает ему встречу в Венеции с одухотворённо красивым созданием природы - мальчиком. Эта встреча потрясла композитора, он увидел, что Чистая Красота - не порождение человека, а независимо существующий в мире Дар Природы. Красота захватывает его чувства до такой степени, чторушится вся его осмысленная жизнь, весь стержень его личности. Он теряет власть над собой и совершает поступки, которые никогда не мог бы даже подумать совершить ранее, которые никогда не смогут быть оправданы его разумом. Он осознаёт, что отрицая чувственный мир, он обманывался всю свою жизнь и своей музыкой обманывал других. Не Разум и Гармония, а Красота и Чувства властвуют в мире, но он узнал об этом слишком поздно. Осознав это, композитор погибает.

Пожалуй, одно из самых любимых и ярких произведений Манна (после "Тонио Крегера" и "Волшебной горы"). "Смерть в Венеции" - это не просто смерть отдельно взятого Ашенбаха, на старости лет увидевшего единение телесной и духовной красоты, это циклическое закономерное явление... Что-то рождается, что-то умирает... Красота и гармония вечны. Гибель писателя от холеры - самое логичное, что могло бы произойти... Ашенбах новый не соответствует Ашенбаху старому (который, оказывается, прожил жизнь совсем не так, как хотелось и, как казалось, было правильным ее прожить...), поэтому он погибает от дисгармонии, невозможности обрести духовный баланс внутри самого себя. Надрывное, лиричное и очень глубокое произведение)

Я не знаю, что там с чувственностью у Висконти, но у Манна таки это произведение не по сюжету Нашей Раши: "И манишь меня, и манишь..."
Ашенбах у Манна погиб именно тогда, когда предал свою любовь. Когда от прекрасного возвышенного чувства осталось нарисованное лицо. Когда красота померкла перед желанием обладать.
Поначалу он восхищался мальчиком как произведением искусства. Это не было влюбленностью в человека. Ашенбах любил то острое волнующее чувство, которое возникает у творческих людей перед лицом прекрасного. Он не хотел даже понимать польскую речь, ему было достаточно слушать голос Тадзио как музыку. Для него Тадзио был лишь воплощением неуловимой красоты. Но все изменилось. И вот когда чувственность взяла верх над всем, что составляло красоту души писателя Ашенбаха, тогда он и погиб. Потому что душа его погибла.
Неслучайно одной из последних сцен книги (ну, и фильма) является момент, когда другой мальчик, друг Тадзио, который еще недавно целовал его, погружает прекрасное лицо Тадзио в песок. Так же и Ашенбах смешал с грязью все высокое, что было в его чувстве. Он тоже втоптал Тадзио в грязь. И умер предателем.