Прыжок прочь, прыжок назад.
Сбежать от рока буду рад.
Желает он быть вечно рядом,
Пожрать мою надежду взглядом.
Назад, назад
назад…
Скажу тебе по секрету: каждый раз, когда ты восклицаешь о том, что собираешься изменить будущеепрошлое, в мире умирает число бабочек, равное твоим попыткам этого изменения, помноженного на количество выплаканных от провала слёз в миллиграммах. И число это постоянно растёт в гомерической прогрессии. Тебе не жалко бабочек? Что если не останется больше тех, кто может махать крыльями и вызывать тайфуны на другом полушарии планеты? Начнут умирать птицы. Потом летучие мыши. Икар даже не долетит до точки плавления воска, да и вороны в постапокалиптическом будущем не будут нагнетать атмосферу.
В каждом теле сидит свой собственный злобный гений, и он в душе уже давно придумал и световые мечи, возможности использования варпа, ну и, естественно, классическую машину времени. Как же без неё? Сначала, конечно, это будет просто нечаянная микроволновка (МакГайвер одобряет), но потом придёт революция и диктатура ЦЕРНа, и заветы старых классиков научной фантастики возродятся из пепла (хотя, скорей, тлена). Отвратительная по размаху вещь. Бесконечная и прекрасная в глазах романтиков. Именно романтиков. Возможно, романтиков, пожелавших сыграть в безумных учёных. Гуманитарный склад ума обязывает залезть в википедию, открыть старые конспекты и воспользоваться парочкой непонятных словоформ, чтобы восхитить и сбить с толку целевую аудиторию. Романтика путешествий во времени – это решение классических вопросов связанных с прошлым и будущим. Бабочка машет крыльями, но ветер не вырывается за пределы коробки со спрятанным котом, который знает о мире уже достаточно, чтобы понять что «Все. Кругом. Идиоты.» Это - жизненное кредо человечества, связанное с извечными вопросами в жанре «Ели по монитору молоточком ударить, оттуда буковки посыплются?» Сыграет в режим «Новичок».
О! Врата Штейна! Штейн – это типа Эйнштейн? Е равно эм це квадрат? А IBN 5100 – это типа IBM, который искал Джон Тайтор в 2000-м году? Да, но всё это (и всё остальное) настолько относительно, что тебе не остаётся выбора, кроме как критиковать научные потуги «Врат Штейна». Попробуй понять, что все мы прибыли из прошлого на одной большой куче машин времени под названием, хорошо тебе знакомым. Девочка, покорившая время, уже, кажется, давным-давно совершила свои первые и самые глупые поступки, но ни одна детская выходка, даже если предоставить ребёнку неограниченные возможности (в идеале), не сравнится с инфантильностью взрослых (или, почти взрослых). Дело даже не в разоружении детского арсенала со стариной Сантой и Букой из чулана, но в осознании того, что в фантазии взрослый никогда не играет один. Он тянет с собой, как минимум, свою давнюю заложницу вместе с одногруппником. Им максимум – восемнадцать лет, но творческого запала им хватит, чтобы обеспечить все детские сады какого-нибудь крупного мегаполиса фантазиями на год вперёд. Вперёд к мечте.
Преступники возвращаются на место преступления. Хооин Кёма возвращается во время преступления. Снова и снова. Чтобы обмануть события, за которые так тщетно цепляются создатели Пункта Назначения. В которых побывал Сэм Винчестер. Да и много кто задолго до них. Удивительные свойства мировых линий, по которым течёт время, в том, что Кёма, путешествуя по близким параллельным вселенным, путешествует одновременно по целой куче параллельных сериалов. Каждый новый сюжет в этих бесконечных трёх неделях лета, по разнообразию походит больше на интерпретацию одной картины только со множеством альтернативных концовок, выпущенных в дополнение к основной на dvd. Зритель получает концовку, которая его неудовлетворяет, и загружается на последнем сохранении, чтобы всё сделать по-другому. Но исход один, казалось бы. Судьбу не обмануть. Уже умершему гораздо проще умереть. А карающая длань Дахаки обязательно сломает всякого, кто попытается обыграть время. Сломает полностью. Как и ломает полностью представление создателей Врат Штейна о структуре четвёртой оси пространства. Точней не то, что они цитируют, а то, какую мешанину узлов реальностей напридумывали. По сравнению с тем, что они сделали с ветками вселенных, наушники в кармане покажутся простым узелком «бабочкой».
Прости. Прости за всё, что я наговорил. Конечно же, сухая научная фантастика мне чужда, там всё сухо и слишком эпично, когда как современное поколение ведётся на чувства и эмоции мелкой и локальной группы разношёрстных личностей. Ну, то есть даже не ведётся, а просто ценит больше. Здесь уже важно, чтобы выжил хотя бы кто-нибудь кроме главного героя, который видел за свою жизнь больше смертей, чем бывалый вояка. Правда, смерти одних и тех же людей, но в абсолютных значениях всё же перевешивает опыт безумного учёного. За закрытой дверью, как скелет сюжета, выступает гаремник. Кожа из научной фантастики, мясо из детектива и санты-барбары. Всего по немного. На выходе – нечто оригинальное. Что хочется по-доброму покритиковать или же сдержанно похвалить.
|
