Как-то раз на вопрос, почему все его фильмы делаются для детской аудитории, Миядзаки ответил: «Почему все? Вот «Порко Россо» мы снимали как раз не для детей. Это очень взрослый фильм». Трудно судить, так это или нет, но решать столь деликатный и по-своему интимный вопрос, конечно, буду не я. Этим будут заниматься исследователи японской культуры, и в первую очередь — исследователи анимации. Со своей стороны, я лишь применю знаменитую формулировку Глеба Успенского к творчеству мастера. Исходя из неё, Миядзаки можно условно разделить на два существа: одно сидело в студии и из года в год придумывало сказки, другое же тайно вынашивало планы сделать нечто особенное, способное заставить зрителя задуматься и поразмыслить. И вот пока первое существо — известное на весь мир — клепало истории про удивительных девушек: то из Долины Ветров, то владычиц летающих островов, то просто ведьм; второе пряталось в тени первого и тайно ждало своего часа. Наверное, так бы и продолжалось, если бы в начале 90-ых оба существа не сошлись в схватке и не создали бы своей борьбой единую композицию. Посмотрев «Порко Россо», очень трудно понять, какая же из сторон Миядзаки все-таки взяла верх. С одной стороны, фильм получился местами комичным и пародийным — это, безусловно, проявление первой формы. Но с другой стороны, «Порко» пытается донести до зрителя то, что в прошлых фильмах было либо недосказано, либо упущено — истинную сущность Миядзаки, незнакомого, несказочного, и потому более глубокого и трудного.
«Порко Россо» — история о трудном периоде. Миядзаки показывает мир, переживающий брожение после Первой Мировой войны и уже встречающий мрачные тучи Второй Мировой — еще более жуткой, кровавой и долгой. Смотря на современную историю с высоты птичьего полета, трудно представить себе более неблагоприятное и неспокойное время, в которое можно поместить очередное творение Миядзаки, гения в жанре паропанк. В принципе, «Порко Россо» тоже с очень большой натяжкой можно отнести к этому жанру, но уж больно тут он, этот паропанк, — реален. Если вспомнить паропанк в «Лапуте» или «Кики», то разница становится очень ощутимой. В «Порко» минимум всего того, что было в прошлых фильмах, и максимум новых, неизведанных и оттого завораживающих сюжетных ходов. Легендарные красоты Средиземноморья, фашисты, воздушные бои и главный герой, смотрящий на все свысока — из крохотного окошка своего малинового самолета — создают атмосферу удивительной правдоподобности и натуральности. Но вся эта натуральность, к которой приложила руку даже известная певица Като Токико, исчезает, как только за дело берется старый и привычный Миядзаки, воплощение первого существа, снимающего доброе, и оттого несколько детское, действо. Главный герой — пилот Марко Паготт в один миг превращается в свинью Порко Россо. На национальной валюте Италии голова Бенито Амилькаре Андреа Муссолини превращается в голову змеи. А на моторе самолета слово «FIAT» превращается в слово «Ghibli».
Изучив все фильмы этого режиссера, говорить о «Порко Россо» очень тяжело. Его поневоле хочется отнести к какой-то новой, не открытой еще категории в творчестве Миядзаки. История про «малинового свина» не похожа на то, что было раньше и что будет потом. В ней нет абсолютной реальности, но есть элемент сказки, а главное — «Порко Россо» заставляет подумать. И если «Навсикая» выбивала слезы, «Кики» — умиленный взгляд, а «Принцесса Мононокэ» — чувство гуманности, то этот фильм просто заставляет думать.
|
