Филипп Нуаре (Philippe Noiret)

Он не был «чистым» комедиантом подобно, допустим, Пьеру Ришару, с которым встретился в картине «Блаженный Александр» /1968/, хотя в начале карьеры, ещё до кинематографа, успел поработать комиком-разговорником в кафе. Как не воспринимался и сугубо драматическим актёром, даже запомнившись публике в ряде подлинных трагедий – например, в «Старом ружье» /1975/, принёсшем первую премию «Сезар». Филипп Нуаре обладал редкостным (рискну предположить, исконно галльским) миросозерцанием, сохраняя показную невозмутимость в курьёзных ситуациях и, напротив, едва заметную усмешку – в печальных. Ежесекундно демонстрируя всепоглощающую любовь к жизни. К жизни и ничему более, если воспользоваться названием исторической драмы Бертрана Тавернье, принёсшей артисту вторую награду национальной киноакадемии.

Появившись на свет 1-го октября 1930-го года в городе Лилль, расположенном на юге страны, в департаменте Нор, Филипп Нуаре мог выбрать, в принципе, любую стезю, благо что семья относилась к числу состоятельных. Но о страсти, с которой юноша воспылал к лицедейству (наряду с пением), красноречиво свидетельствует хотя бы тот факт, что он, отдавая свободное время любительским спектаклям, трижды провалил выпускные экзамены – и в итоге покинул стены школы без аттестата. Так что поступление (после неудачной попытки стать студентом консерватории) в Центр западного драматического искусства, думается, предопределило весь дальнейший путь Филиппа.

Его экранный дебют состоялся в комедии «Жижи» /1949/ Жаклин Одри. Однако первой достойной партии (правда, если не принимать в расчёт театральных подмостков, одаривших десятками интересных работ¹) пришлось ждать свыше десятилетия. Фильмом-прорывом для Нуаре стал трогательный и не лишённый провокационности фарс «Зази в метро» /1960/, в котором тридцатилетний актёр вписался в язвительную, кричаще абсурдную атмосферу, созданную Луи Маллем, не хуже юной исполнительницы Катрин Демонжо. Нуаре тогда, к слову, невольно выступил альтернативой другим типажам «новой волны»: лирическому герою и молодому интеллектуалу Жана-Пьера Лео, отчаянному сорвиголове Жана-Поля Бельмондо.

Попав с лёгкой руки Маля в большой кинематограф, Филипп начал получать всё более интересные партии. Были и монархи (Людовик XIV в одном из сегментов киноальманаха «Знаменитые любовные истории» /1961/, Людовик XIII в авантюрной постановке «Сирано и Д’Артаньян» /1964/), и, скажем, инспектор Моран в «Ночи генералов» /1967/. Между прочим, Анатоль Литвак оказался не единственным из иностранных режиссёров, кто ангажировал Филиппа на заметные роли. Поступали предложения и от Питера Устинова («Леди Л» /1965/), и от самого Альфреда Хичкока², и – чуть позже – от Питера Йейтса, свёдшего неординарный тандем из Нуаре и Ричарда Харриса. И даже от авангардиста Уильяма Кляйна, снявшего на злобу дня сатирическую аллегорию «Мистер Фридом» /1969/. Однако статус «священного чудовища» Нуаре получил, как считается, лишь после упомянутого выше «Блаженного Александра».

Золотой век в карьере Филиппа Нуаре наступает в начале следующего десятилетия. Он с удовольствием снимается в кинокомедиях всех мастей: от лирической («Старая дева» /1972/) до эксцентрической, как в дилогии «Нежный полицейский» /1978/ – «Украли бедро Юпитера» /1980/³. Даже в типичных «комедиях по-итальянски» вроде двух частей уморительных и грустных «Моих друзей»! Чувствовал себя как рыба в воде в детективах, нередко – ярко выраженной политической направленности («Внимание» /1972/, «Змей» /1973/). Но особый почёт заслужил, безусловно, участием в социально-философских притчах ведущих мастеров тех лет.

Эти работы, как правило, не были похожи одна на другую. Допустим, Марко Феррери в «Большой жратве» /1973/ и едкой стилизации под вестерн «Не прикасайся к белой женщине» /1974/ делал ставку на язвительность, заставляя артиста изображать то современного судью, гурмана и скромника, то самодовольного американского генерала Терри. Валерио Дзурлини же («Пустыня Тартари» /1976/), напротив, погружал зрителя в атмосферу безысходности и отчаяния, настойчивее охватывающих офицеров приграничного гарнизона. Но, пожалуй, лучше всего Нуаре сработался с Бертраном Тавернье, у которого отметился в общей сложности в девяти постановках.

И всё-таки пик популярности Филиппа Нуаре пришёлся на 1980-е. «Продажные» /1984/ (в отечественном прокате – «Откройте, полиция!») пользовались умопомрачительным спросом, веселя публику сложными взаимоотношениями умудрённого опытом Рене Буарона с молодым, идеалистически настроенным напарником Франсуа Лесбушем в исполнении Тьерри Лермитта и… почти доводя до слёз последующими перипетиями. Артист отшлифовал манеру существования на экране до совершенства, демонстрируя тончайшие нюансы переживаний, но и не давя на жалость – не позволяя своему продажному персонажу казаться лучше, чем того заслуживает.

Конечно, у Нуаре случались и неудачи – чего только стоит образ Игоря Татанева в глупейшем антисоветском фарсе «Твист снова в Москве» /1986/! Но большей частью Филипп выбирал проекты очень взвешенно, одарив, в частности, проникновенной ролью в «Новом кинотеатре «Парадизо» /1988/, прогремевшем на весь мир. А его (как, кстати, и партнёра – итальянского комика Массимо Троизи) кинематографическим завещанием можно считать «Почтальона» /1994/, где актёр предстал в облачении легендарного чилийского поэта Пабло Неруды. А напоследок он порадовал поклонников, вернувшись к роли неунывающего Буарона…

__________
1 – Иногда также выделяют сотрудничество с женщиной-режиссёром Аньес Варда над кинозарисовкой «Пуэнт-Курт» /1955/.
2 – Правда, «Топаз» /1969/ справедливо считается чуть ли не худшей работой мэтра.
3 – Все названные юмористические произведения, демонстрировавшиеся в СССР, запомнились замечательной игрой в дуэте с Анни Жирардо.