Интересно мне, что же это за такая за девушка Фудзивара Каору...
Интересно, из-за чего возникает странное чувство от ее совершенно больных сюжетов, не привязанных ни к именам, ни к лицам, ни к местам действия, ни даже к событиям, что они кажутся красивыми какой-то болезненной же красотой?
Интересно, почему на всех ее персонажей - одно и то же кукольное лицо, и почему на этом искусственном лице такие живые больные глаза?
Интересно вообще, почему все ее работы такие, как будто она рисовала их наизнанку?
Занятно, что в ее рисунках одной и той же внешней нежностью красивы все уродливые вещи и только иногда ею красива какая-то недостижимая прекрасность, и то занятно также, что они и между собою как будто одинаковы.
Удивительно, как воображение ее работ, ограниченное черными штрихами на белом, совершенно заменяет и заполняет собою воображение смотрящего, оставляя его сознание застревать в этих зацикленных, безвременных, инопространственных мирах.
Любопытно в связи с этим, что такие вещи не рекомендованы к прочтению людям с неуравновешенной психикой, и то, что как раз они-то, эти люди, и способны их воспринять во всей их неправильной изломанной полноте.
Хотелось бы знать в конце концов, как надо чувствовать, чтобы глаза смогли увидеть канатоходцев, балансирующих на проводах уличных линий электропередач.
Или вот не хотелось бы?
Пожалуй, я не знаю, что на это ответить. Как, впрочем, и на все другие недоумения, кои по сравнению с ясностями в большинстве после прочтения ее историй в целом и этой в частности.
Но что меня интересует более всего, так это то, что же с нею сталось сейчас, с удивительной нездоровой на всю голову девушкой Каору Фудзиварой? Меня всегда занимал вопрос, что же становится с такими вот девушками, которые не создают впечатления способных начать новую танцевальную жизнь. Из-за чего же столько лет о ней нет никаких вестей?
Кажется, в случае с этой девочкой я, подобно ее безумному герою, все-таки жду, что она вернется. Жду, не погашая света. Жду от всего сердца. Чтобы можно было понять, что не рухнуло, не замерло, не поменялось. Что главное по-прежнему называется "хорошо", а все иное, пока существует то, что вдохновляет ТораДоры, можно поправить.
|
