Не смотревшим (но собирающимся) читать настоятельно не рекомендую. Да, тут будут они - удушающие СПОЙЛЕРы!
"Девочка-волшебница Мадока" (Мадока.. Ха! Заменил бы смело на другое имя) породила бурлящую, страстную и исходящую неописуемым восторгом фанатскую массу, в которую я искренне пожелал влиться. Надо же, так сказать, ощутить дуновение великого, полюбоваться редкостной жемчужиной, броситься в водоворот неординарности - и стать в ряд верных и преданных поклонников. Шафта там, Акиюки или ещё кого. И вот оценил я данную картину и понял, что этот эпический удар в челюсть жанра махо-сёдзё подарил мне лишь одну зевоту. Впору бы накатать сухой и безучастный комментарий и забыть об этом аниме раз и навсегда! Если бы только не Она.. Это одно большое "НО", что пронзило моё сердце.
Начать, наверное, следует с конца третьей серии, где очаровательной блондиночке откусили голову. Неудивительно, что господа японцы идут на столь отважные эксперименты - это наглое существо под названием "пресытившийся зритель", что стонет под пятой штампов и зверем смотрит на каждого посмевшего выделиться товарища, если и заставить выть от удивления, то только так: решительно и смело. Правда если слишком рьяно тыкать шпагой, можно и в стенку подлую уткнуться: а там уж, пока с натугой и бранью будешь выдёргивать свой инструмент, и поджопников-то унизительных не оберёшься. Но, как видно из реакции публики, многоуважаемые Авторы обставили всё в лучшем виде.
Только вот я, к превеликому сожалению, остался как-то за бортом. И в тот миг, когда лишенное головы тело рухнуло оземь, и энтузиазм многих, пришедший за шоком и трепетом, забушевал яростным пожаром - мой запал затух окончательно. Смекнул я просто на каком контрасте будет строиться дальнейшее повествование и.. всё. Ну знаете, когда мартышке банан не на блюдечке подносят, а размахивают им над её головой - чтобы попрыгала, поплясала на радость хозяина, прежде чем вкусить священный плод. Что это такое, думал я, выдавливать из меня эмоции будут за счёт издевательств над хрупкими девочками? Которым, судя по внешнему виду, и на улицу-то выходить опасно - ветер вот-вот да подхватит, и унесёт куда-нибудь далеко, за Тихий океан. Встретив происходящее с подобным скептицизмом и прохладой и приняв просто за факт, что впереди меня ждёт не совсем обычная история о махонутых сёдзё, подписал я этому аниме в своих глазах смертный приговор.
Ну а дальше по накатанной вниз. И чем глубже впадал мир "..Мадоки" в бездну отчаянья, тем сильнее завладевала мной апатия. Удивительно всё это, ведь к Истине я бежал с распростёртыми объятиями. Я не читал спойлерных комментариев перед просмотром и был лишен каких-либо отталкивающих заранее предубеждений. Всё, что я знал об этом аниме перед знакомством с ним, так это то, что меня ждёт некий шквал многочисленных точечных ударов, приходящихся на самые уязвимые места, способные вызвать как лёгкий шок, так и выпадение в иное измерение. Но когда этот самый "шквал" был встречен лишь равнодушием и безучастием, оставалось только всецело отдаться унынию.
Плюс ко всему, эта отрешенность от происходящего на экране ни коим образом не позволяла мне сопереживать бедным девочкам: а это ещё куда более странно, ведь порой я бываю впечатлителен и сентиментален настолько, что в своём сочувствии изливаю слёзы в объёме годовой нормы осадков. Ситуация ещё, видимо, усугублялась самой Мадокой: я, признаться, совершенно не умею наблюдать за подобными персонажами. "Я слабая, я ничтожная, я ни на что годная" - от таких самобичеваний, если они не подкрепляются желанием стать лучше, меня начинает просто коробить. Люд по земле разный ходит, конечно, но... Что ж это такое-то? Почему в роли главной героини значится подобная особа? Чему она может научить? И куда, чёрт побери, я подевал свою книжку с судоку?!
Вот с такими тяжёлыми думами я сидел и продолжал просмотр. Новые "шокирующие" открытия на ситуацию никак не влияли, кавайный зверёк, что неожиданно начал рассуждать о людях, как о скоте - тоже. И раз уж эта бездушная няшка пришлась к слову, то происходящее со мной можно описать так, словно я смотрел в упор на лукавого беса, который пытался подкупить моё расположение одним сомнительным искушением за другим. "Ну же, давай.. - молвил Он мне, - Удивляйся! Поражайся! Трепещи! ". А я будто бы видел его жалкую и подлую натуру насквозь, и поэтому взирал на него свысока твёрдо и непреклонно. И лишь осознание того, что серий всего двенадцать, не давало мне бросить всё это дело.
Хоть как-то выживать в эти тяжелые для меня времена помогала ещё "мадокавская" обёртка. Не то чтобы я впечатлился: это полная вкусовщина, но на ведьминах подпространствах совсем не ощущалось боли, паники и ужаса. Не веет там дыханием смерти - а вот употреблением авторами запрещённых веществ отдаёт весьма и весьма. Но, тем не менее, вносили эти сюрреалистические пассажи хоть какое-то разнообразие в столь тягомотное для меня повествование. Хотя этого, конечно же, было мало.
И если чувства притуплены, а сознание периодически проваливается в полудрёму, то приходится идти на крайние меры. Поэтому во время просмотра девятого эпизода параллельно я одновременно разгадывал судоку, ради интереса пробовал пробудить у себя экстрасенсорные способности, размышлял о перспективах развития вексельного обращения в Российской Федерации, с аппетитом уплетал наваристый борщ и с криками "Кагебуншин! Ня! " пытался создать свою точную копию - в общем, делал всё, чтобы не дать себе уснуть.
И вот стою я, несчастный и обречённый, в грязных лохмотьях на краю скалистого утёса. Надо мной нависают свинцовые тучи, а где-то там, внизу, коварные волны в суицидальных порывах разбиваются о могучие скалы. Косой дождь гневно хлещет по лицу, в то время как дикий и порывистый ветер рискует сбросить меня в пропасть. И вознёс я в отчаянье руки к Небесам: "О, Небеса! За что же мне это? Откуда это безразличие, откуда эта чёрствость, откуда эта пустота внутри? Неужто так и суждено этой злосчастной "Мадоке" пронестись мимо и кануть для меня в лету навсегда?". И словно в ответ на этот полный муки и боли призыв облака разверзлись, и льющийся сверху божественный свет под ангельский хор озарил моё лицо.
Да, пришёл он, десятый эпизод. И дело не в том, что этот лихой и замечательный сюжетный ход, растянутый на двадцать минут, позволяет взглянуть на ситуацию под другим, абсолютно неожиданным углом. Вся прелесть этой серии явилась для меня в том, что совершенно не примечательный для меня образ вдруг запестрел сотнями ярких красок.
Акеми Хомура... О да. И не знаю я даже, с чего следует мне начать. Ну наверное с того, что подобные типажи я никогда не признавал. Анимешные девицы, скупые на выражение чувств и эмоций, всегда мною активно игнорировались, и не находил я в том ореоле таинственности, что их порой окружает, ничего привлекательного. Мрачная Хомура поначалу исключением, конечно же, не стала - девять серий проблуждала безликой тенью, на которую внимание я не обращал, и даже не собирался. Но во время десятого эпизода мой пьедестал пошатнулся.. нет, даже не так: под него заложили взрывчатку и подорвали, отправив меня в долгий, непредвиденный полёт.
Что забавно, в недавно вышедшем Заборе Штейна главный герой Окабе Ринтаро столкнулся с той же проблемой, что и Хомура. Но если сочувствие к тамошнему протагонисту порой перетекало в жалость, то в случае с Хомурой оно переходит в искреннее уважение. "Тысяча чертей! " - воскликнул бы я, если бы под носом у меня росли усы, а к голове пожизненно приросла чёрная шляпа. Но какое ж трогательное желание было загадано! Какая отчаянная решительность толкала её вперёд, рождённая искренним стремлением освободить от горькой участи свою драгоценную подругу! И, конечно же, эта восхищающая сила духа.. Да даже если сам Джон Рэмбо встанет рядом с этой хрупкой девочкой, он вмиг ощутит это подавляющее превосходство, после чего, осознав всю свою ничтожность и несовершенство, в слезах убежит в горы, где несколько десятков лет будет тренировать выдержку и закаливать дух.
И возможно однажды случится так, что зайду я поутру в ванную комнату и обнаружу, что бритве моей пришёл нежданный конец. А под рукой лишь циркулярная пила. Но бриться-то надо, деваться уж некуда. И вот если в тот момент я засомневаюсь хоть на мгновенье - я вспомню гордый и величественный образ Акеми Хомуры.
А возможно, что однажды случится следующее. Я буду сидеть в приёмной у стоматолога, дожидаясь вызова врача. И вот сижу я, жду, и челюсть мою раздирают адские боли. А в этот момент из кабинета доносятся леденящие душу крики ужаса и вопли отчаяния. И тут неожиданно дверь с непредвещающим ничего хорошего скрипом распахивается, а на пороге стоит сам врач. "Ну что, ты у нас следующий?" - обращается он ко мне демоническим голосом, демонстрируя обагрённые по локоть кровью руки. А челюсть мою уже сводит судорогой, решаться-то непременно надо. И вот если в тот момент я хоть на секунду поддамся панике - я вспомню гордый и величественный образ Акеми Хомуры.
И возможно даже, что заверну я однажды поздней, зловещей ночью в тёмную подворотню и увижу, как девятьсот отъявленных мерзавцев окружили беззащитную девушку, сверля бедняжку похотливыми взорами. И пойму я, что действовать надо смело и без промедлений. И вот если в тот момент моё сердце дрогнет хоть на секунду - я вспомню..
Да, если я буду стоять на краю пропасти, в которую мне непременно следует сигануть, и страх в этот миг скуёт моё тело - вот для таких случаев для самого же себя припасён у меня светлый образ, который не даст мне сделать и полшага назад.
Только вот... Эх.. Сходит всё моё воодушевление на нет, когда я вспоминаю цену, которую Хомура уплатила за своё трогательное самопожертвование. И вот дремавшие все девять эпизодов чувства мои вдруг встрепенулись и ожили, сброшены были сковывающие цепи во время эпизода десятого - и я в едином порыве устремился от всей души соболезновать этой несчастной сеньорите, наблюдая, как неуклюжая и робкая девчушка превращается в расчётливое, отчуждённое и постепенно угасающее существо, поддерживаемое одной лишь тающей надеждой. И лишь кроткие слёзы Хомуры по-настоящему трогали меня за живое - в груди ныло так, что страшно даже представить. Да и не должен взор четырнадцатилетней девочки отдавать блеском холодной стали - должны там плясать игривые и озорные огоньки. И показалось мне даже, что только на глазах Хомуры штрихи действительно оправданы: они словно подчёркивают всё ту пустоту, что пожирает её изнутри. Утратила эта девочка часть себя - и больно мне, больно.
Но ещё досаднее становится тогда, когда узнаёшь, что в планы её закрался коварный просчёт. И тут бы беспощадному миру "...Мадоки" позлорадствовать по-полной, но, словно по мановению волшебной палочки, истлевающая на ветру отчаянья искорка надежды Хомуры подхватывается её дорогой подругой и загорается с новой, поражающей силой. Любопытен оказался итог бесчисленных попыток Хомуры спасти Мадоку, и не знаешь даже, радоваться или нет. Хотя какая разница: ведь в её борьбе явилась вся прелесть.
Сценарист, да ты святой! Я понял: ты намеренно мучил меня все эти девять эпизодов, доведя до состояния чёрствого сухаря, чтобы на фоне тёмного неба единственная загоревшаяся звезда, принадлежащая одной прекрасной брюнетке, воссияла дивным, ярким и тёплым светом надежды. Акеми Хомура, хрупкая барышня четырнадцати лет, сумела прорваться сквозь, казалось бы, непробиваемый барьер недоверия, что выстраивался у меня по отношению к "...Мадоке" в течение девяти серий, и навеки выгравировала на моей памяти своё имя.
Пронзило массивное копьё невинное сердечко жанра махо-сёдзё - и не впечатлил меня совсем этот акт садизма. А за этим последовало тотальное разрушение. Слишком долго мучился я, и не буду поэтому больше петь дифирамбов, всё что хотел сказать - сказал. И всё же.. вроде бы уже провалился в бездну абсолютного безразличия.. и тут как "на! " с вертухи по затылку! И очень уж в итоге рад - откопал себе и я в этом нагромождении серых булыжников изумительный бриллиант. И ни о чём другом - простом, сложном, положительном, отрицательном, сомнительном - говорить попросту не хочется. Один из силуэтов, что оборачивается в эндинге вслед Мадоке, неуверенно протянув в её сторону руку - а вот этот вот момент из головы всё не идёт.
|
