Вы боитесь собственной души. Страхи все растут и скоро они станут тенью. Темнотой за гранью человеческого понимания. © Аптекарь
Недуги бывают разные. Но труднее прочих излечить скрытые раны души. Червоточины пагубных пристрастий, искаженное восприятие неприглядной действительности. Справиться с ними своими силами практически невозможно. И невозможно предугадать, кто станет нашим целителем… И придет ли он вообще. ©
Наверное, не зря говорят, что человеческая, даже нет, наверное, все-таки всякая живая душа – тот ещё тихий омут, который, рано или поздно, может и перестать быть таким уж тихим. Ведь неизвестно, что же там, в этих дебрях, может заселиться и как, в конечном итоге, может себя проявить. Это может происходить постепенно и целенаправленно. А может и мгновенно. Что может случиться с душой в моменты каких-нибудь основательных эмоциональных потрясений? Что-то там, втихую может уйти точить свой злой топор, ну или конструировать звезду смерти (кому что ближе). А может случиться и так, что в душе, или же в зародившемся сгустке этой, уже теперь, живой энергии поселяется тяжкий груз, заключающийся в обиде, сильной ненависти, собственной беспомощности перед обстоятельствами, паразитирующей эмоции, самой банальной несправедливости жизни. Не каждый с грузом этим может справиться и бороться, в этом случае душа становится беззащитна перед ним. И начинает груз этот расти, врастать корнями в саму суть Человека/живого существа, незаметно его поглощая и подчиняя полностью. Обидно конечно, но от Человека/живого существа в таком случае, часто остается только лишь этот груз, мутировавший в нечто иное, нечто ужасающее своей сущностью и природой. Что на порядок страшнее какого-нибудь среднестатистического голливудского ужастика или трэшевой анимешки с кавайными девчушками. Это ужас иного уровня.
Через выражение в сугубо фольклорной форме представленная вещь очень смело окунает с головой в те глубины души, в которые сам человек, по доброй воле, да без веской причины, не сунется. Кислотная ненависть, кипящая злость, неумолимое намерение отмщения и разрушения, жуткая бездна истерического отчаяния. Изуродованные, измученные души и неисправимо погубленные жизни. Весь этот истошный, разъедающий набор эмоций и вариться в котле «Мононоке».
Главный герой, представляющийся как Аптекарь, для меня стал одним из самых обожаемых героев мира аниме. Невероятно собранный, уравновешенный и наблюдательный, на редкость не замороченный, чуть-чуть эпичный, чуть-чуть циничный, уверенный, в меру серьезный, с вычерченной осанкой и отточенными движениями, не многословный, но обращающий, безусловно, на себя внимание, его личность воспринимается чудо как выразительно. Намеренно становясь частью такого небезопасного действа, в Аптекаре не ощущается абсолютно холодного безразличия, но многие пугающие вещи он действительно воспринимает, как данность. На его мимике приятно уследить моменты иронии и еле уловимого сарказма, моменты неожиданного удивления и обоснованного беспокойства в экстремальной ситуации, что делает его ещё и живым, приятным героем. И вполне расположенным к беседе с любопытным ему человеком, например, дважды охотно контактировал с Каю. Соблюдена тонкая грань между пафосом и харизмой, что придает образу Аптекаря совершенно не типичную величественность и товарищескую простоту одновременно.
Странствующий торговец лекарствами на словах, на деле же особый вид лекаря. Целитель для отравленных и болезненных душ, сломленных и потерявших себя, волею судьбы получивших мощную мистическую силу, став мононоке. Чтобы разобраться с возникшими последствиями губительных эмоций, ему необходимо проникнуть в саму суть первопричины их зарождения. Узнать их форму, сущность и желание. На деле, это услышать и понять историю их душевной «болезни» и только так, в конечном итоге, Аптекарь уже сможет освободить их. Совершить это можно когда мононоке пройдет, своего рода, «инкубационный период», и все заинтересованные лица будут собраны в одном необходимом месте. Картина совершает не частое явление, выбрав подобное направление в столь диком и красноречивом перфомансе.
Картинная графика воспринимается достаточно не заурядным решением. Я могу сравнить её с рассказами в книжных иллюстрациях, расписанных в разноцветные матовые тона. Как будто бы с полки достали старинную книгу, страницы которой чуть измяты, и, кажется, слегка потрепаны временем, раскрас уже начал выцветать, а герои будто бы оживают на её страницах. Создается ощущение, словно берешь в руки нечто такое раритетное. Что не удивительно, ведь стилизация графики, по задумке, судя по всему, и должна была иметь вид гравюрного оттиска. В любом случае оформление выполнено исключительно индивидуально под характер сего произведения.
Манера повествования чередуется между статичной и стремительной. Подкрадывается медленно, как хищный зверь, и резко выбрасывается, чем не слабо так ошарашивает действующих лиц, чьи, и без того перепуганные физиономии, исказит ещё более дикий, на уровне животного, ужас и раздирающий вопль будет неизбежен. Способы нагнетания жути отработаны на весьма изящном уровне, при котором были задействованы различные доступные приемы. Игра звуковым сопровождением, специфическими вариантами панорамного воспроизведения, визуальный ряд отыгрывает своеобразную картинно-театральную постановку или же пускает в пляс череду из хаотичного комплекта пестрых фантасмагорических иллюстраций, искаженных под рьяным воздействием мононоке. И та самая жуть непременно вылезет откудого-нибудь, так или иначе.
Содержание выдерживает серьезную долю размышлений, однако не нудит высокопарными рассуждениями и морализаторством. Так что душераздирающими, пафосными и нравоучительными речами картина, подобно своему главному герою, не испорчена, благодаря чему не ощущается фальши и неуместности. Зато она передает конкретное, осмысленное понимание неизбежности «диагноза мононоке» в человеческом мире. Хрупкость одних душ, желчь других. Искалеченная душа у одних, дикость нравов, отсутствие чувства вины, сожаления и какого-либо осознания своего деяния у других. И столкновение их неизбежно. Устройство человеческого общества по-другому ещё не научилось «складываться» и уживаться. В связи с чем и видится мне здесь своя актуальность. В мире, где правила трактуют люди сильного склада характера, способные, не шибко заморачиваясь, обстоятельно так пройтись по нескольким головам, возможно, необратимо переломав у некоторых из них все косточки скелета душевной организации, быть может, не любого, но широкого диапазона сложности. А этим слабеньким головушкам только и остается, что жить с грузом, с ношей и, часто, смирением. Роль мононоке на манер реального мира берут на себя запущенные версии вот этих вот чувств.
«Mononoke» – это уникальная порода японской анимации, задевающая то, что задевать для неё, в выбранном исполнении, достаточно не характерно. Оно обличает человеческую суть и без различных смягчающих обстоятельств или преуменьшений швыряет в последствия на высших нотах панического страха и ужаса, агонии и гнева, в условиях отсутствия какой-либо жалости с чьей-либо стороны вообще. Достигнуто самое важное из того, что требовалось. Передача происходящего на эмоциональный лад зрителя. Затронутые в историях проблемы иной раз способны обратить свои вопросы и к зрителю тоже. Потому, доступное на каком-то подсознательном уровне, велика вероятность того, что произведение заденет для кого-то и животрепещущие темы…
…ведь мононоке существуют и в этом мире. ©
|
