Фантастика, видимо, в недостаточной мере фантастика — или, по крайней мере, недостаточно японская фантастика — если она не зиждется на тех же приемах, что и жанры на несколько столетий древнее. Особливо если это жанр мифа, эпоса или волшебной сказки. И для того, кто начнет такие тут такие закономерности искать, даже здешняя пустыня — просто сад благоуханный, можно сказать, заповедник всевозможных древних образов и сюжетов. Всего и перечислить невозможно. Но традиционнейшим из традиционных мифопоэтических/сказочных мотивов, служащих для сюжетной завязки, непременно является нарушение какого-нибудь запрета, пересечение некоей границы, часто одновременно и внутренней, и внешней. И тут сей мотив проступает чрезвычайно явно, ведь для заглавной героини, кромсающей всякую нежить направо и налево, убийство человека — табу. А все здешние хоть сколь-нибудь талантливые механики ответственны за нарушение технического табу на изготовление продвинутых деталей и механизмов...
Второй мотив — герой, который и к людям не совсем принадлежит, и к небожителям как будто тоже. И, стоя на пороге между двумя мирами, не то изгой, не то напротив, посредник. Ну, уж про эту роль героини речь идет настолько прямым текстом, что не ошибиться. Не говоря уже о прочих вкусных примочках, в том числе и визуальных. Во внешности обаятельной Хоноки словно воплощается одно из издревле самых любезных человеческому мозгу цветовых сочетаний. Белая майка, темные волосы, красная бандана. А уж до чего симпатична фольклорная фауна в виде пустынных фей, волков и непременных светлячков, так характерных для духовидческих аниме о всевозможных ками!
Такое впечатление, что тут все прям-таки соткано из подспудных, но каждый раз неизмеримо актуальных архетипов, из реминисценций и аллюзий на эпохальные, узнаваемые произведения, что литературные, что кинематографические. Пустыня вся точно исполнена материализовавшихся первобытных страхов — пауков и прочих тварей ползучих, только исполинских размеров, под стать толкиеновским Шелоб или Унголианте. А лихачествовать по пустыне на пару с искусственным другом вполне удобно в сеттинге типа «подземные танки в песках Татуина сразятся в неравном межзвездном бою». Сверхъестественные помощники, энергии, пронизывающие галактические просторы, целительные способности у всех подряд, причем как в прямом, так и в фигуральном смысле, ведь лечат тут и людей, и машины, и тела, и души... Можно крайне долго исследовать, откуда растут эльфийские и не очень эльфийские уши, и не только уши, но и другие интригующие части антуража.
Кудесникам этнографии, фольклористики и антропологии с изысканиями в области мифологических, магических и тотемических воззрений самых разных племен и народов, вот хоть Кэмпбеллу с его «Тысячеликим Героем» и Фрэзеру с «Золотой Ветвью», этот сериал скорее всего был бы по душе.
Немало причин, конечно, можно назвать и тому, почему не каждого увлекла за собой синеокая дева, танцующая с мечами, пауками, волками и вообще со всеми, с кем только можно. Но, несмотря ни на что, почему-то так и хочется сказать — пусть все остается как есть. И то сказать, что тут еще особо необычного присочинить? Ну разве чтобы почивший приемный дедушка главной героини оказался на поверку таинственным мистером Иксом, или же искусственным интеллектом, или, может, ими обоими сразу, а высший эльф, так упорно домогающийся деву — ее братом (такие предположения возникли до конца сериала, а раз создатели хотя бы от таких ходов воздержались, то чувство меры у них есть).
И чуть только речь идет об аниме, то уже немало, если нет перегибов с жестокостью. А здесь не только с этим не перебарщивают, но даже дежурный пафос, когда под звездным небом многозначительно и неторопливо из ладони Хоноки вытекают ручейки сияющего песка или когда герои сладостно изъясняются друг другу в обоюдной приязни, достаточно пленителен и ненавязчив. Финальная разгадка если и банальна, то уж в арках из середины сериала внешняя размеренность, эпизодичность и недосказанность не скрывают внутренней динамики и драйва разухабистого роуд-муви. С фактурными персонажами, непринужденной, филигранно выписанной повседневностью и симпатичными подтруниваниями Хоноки и Боги друг над другом. А чрезмерной нравоучительности препятствует умение утереть слезы и гармонизировать помыслы хоть оружия, хоть жертвы, хоть целой планеты. Aoi Hitomi no Shoujo — сие есть и эпос в миниатюре, что соткан прямо на глазах у зрителя, и приключения, как из подростковых книжек, и метафора поиска человеком пути к самому себе, и необъяснимо уютная постапокалиптика. Да в конце концов просто, чтоб ее, квинтэссенция хорошего настроения, органичности и непосредственности.
|
