Вопрос о допустимом и разумном соотношении целей и средств — вообще беспроигрышный материал для разжигания неиссякающих, бесконечных дискуссий. А здесь уже в самом начале предоставлена возможность помедитировать (или побеситься) на вечную тему того, можно ли спасти одновременно паука и бабочку, и т.д., и т.п.
...Но это ведь ещё только для затравки.
В Танковой Полиции не пытают. Просто в ней существуют свои обычаи и ритуалы, которые попутно способствуют тому, чтобы новички легко и непринуждённо становились полноправными членами сообщества, соучаствуя в общих забавах. Когда-то, в древние языческие времена, повсеместно ведь были распространены разные милые обыкновения, вроде обрядов инициации и очистительных жертвоприношений. Ныне же большинство достойных обрядов утеряно, но в милитаризированных структурах до сих пор кое-где сохраняются рудименты разных похвальных традиций.
Ещё Танковая Полиция бдительно контролирует уровень преступности. Да, преступления совершаются каждые тридцать шесть секунд, но не каждые тридцать пять же — полицейские достойно поддерживают статистику на прежнем уровне.
Главное, в Танковой Полиции на всё есть универсальные ответы. Даже целый один. «Так точно, сэр». Во всяком случае, так точно нужно ответствовать на фразу: «И вы ещё смеете называть себя великой Танковой Полицией?! » При этом отвечать так можно без всякого урона для собственного тщеславия, поелику почти наверняка найдётся подчинённый, кому эти слова можно передать дальше по цепочке. Если же такового подчинённого не найдётся и вы — самое последнее звено в этой цепи, то расстраиваться, как показывает практика, тем более не стоит. Потому что тогда вы почти стопроцентно — анимешная юная девушка, стоящая на нижней ступени иерархии. А уж ежели вы молодая анимешная девушка, да ещё и в положении подчинённого, это непременно означает, что у вас характер настолько сокрушительной огневой мощи, что не поздоровится ни непосредственному начальству, ни всяким там мэрам, ни сердцам напарников.
Проще говоря, это одно из тех немногих произведений, в которых можно даже закрыть глаза на промелькивающую временами пошловатость. Один из особо удачных моментов (не единственный! ) относится к использованию пользительных и поучительных фраз. Не секрет, что во многих произведениях (да чего уж стесняться, в том числе и в некоторых экранизациях по тому же самому Масамунэ) главной целью, похоже, ставят максимальное несоответствие глубокомысленных философических изречений времени, месту, обстоятельствам и контексту происходящего. Зато уж торжественности и церемониальности будет как в индийском фильме. Вот почему так на ура воспринимаются тут откровенно издевательски изрекаемые нравоучения. Если кто пока ещё не слышал, как бравого командира учат с важной небрежностью произносить: «Дурак, который признаёт, что он дурак, уже не совсем дурак» ...тому ведомы ещё не все наслаждения этой жизни.
Поскольку это не столько комедийный боевик, сколько древний и качественный комедийный боевик, то естественно было ожидать, что сюжет рано или поздно вырулит на такую позицию, с которой удобно держать под прицелом и довольно серьёзные темы. Экологическая тема пронизывает всё повествование, но всё же это Сиро Масамунэ, поэтому сознанию, подсознанию, осознанию и самопознанию здесь почёт особый. Уже с самого начала было ясно, что с толстогубым толстяком Буаку всё совсем не просто. Но вышло в итоге не только с обоснованием, но ещё, страшно сказать, душевно и прочувствованно, а не абы холодный рационализм.
Конечно, очень даже можно понять удивление и даже негодование сестрёнок Анны Пумы и Юни Пумы: ещё бы, за картину с изображённым на ней Буаку, мягко говоря, и близко не красавцем, дают такую кругленькую многомиллионную сумму, какую бы ни за что не дали за картину с ними, неимоверно обольстительными кошечками. Но чем дальше, тем яснее будет всем, насколько в этом случае неуместна зависть. Конечно, ценность очень многих вещей, в том числе и огромного числа «произведений искусства», искусственно завышена, но именно здесь тот случай, когда волей прихотливого случая истинная (по крайней мере, для одного человека, а это очень даже немало) ценность предмета оказывается неизмеримо больше коммерческой и выражается, естественно, не в деньгах. И вот психология тесно переплетается ещё и с темой творчества, с раздумьями по поводу потребительского общества, рекламы, навязанных стремлений...
А предсказуемый, но эффектный жест Буаку по отношению к Леоне. А тот момент, когда он узрел-таки свою истинную сущность... Парадокс уж это или нет, но именно в безбашенно стёбном и убийственно, беспощадно ироничном Доминионе имеет место быть одна из самых лиричных сцен всей японской анимации.
|
