«Об усопших, как известно – или хорошо, или никак»!
(из правил поминания почивших).
Умереть от укуса вампира – уже давно не страшно, скорее до абсурдного смешно. Это - как умереть от ветрянки накануне сорокалетия, пускай прежде от пандемий ветреной оспы гибли тысячи, сейчас это бородатый анекдот, навеки похороненный в прошлом. Образ носферату, благодаря авторам изобретательным и не очень, дискредитирован крепко, прочно и основательно.
Проще вспомнить бессчетный сонм пародий на соответсвующую тематику, или тысячи дурацких шуток про осиновые колы, спячку в неуютных гробах, и вездесущие красные плащи одного цвета, с глазами, жадных до природных запасов гемоглобина, вурдалаков. Оборотни или зомби еще могут вызвать мимолетную панику у зрителя, но кровососы уже давно предмет детского маскарада на Хеллоувин.
Оставим литературу и кинематограф в покое, в аниме с вампирами не намного лучше, если не сказать хуже. Зачастую выходят они пафосными и смешными, волею режиссеров превращаются в эстетов совращения или объекты трагикомического восхищения. Насильственно авторами омолаживаются, и идут в школу, учатся в частных академиях для симпатичных девиц и загадочных юношей. А иногда бывают настолько ожесточены и брутализированы, что замени их на каких любых других инфернальных хищников – разница будет не заметна.
Казалось – все, что можно сказать, снять или нарисовать на тему кровопийц-паразитов, было сотворено уже много-много лет назад. И пора сдавать пыльную реликвию семейного древа упырей в музей бесполезных изобретений, дабы соседствовал он, например, с рядом механизмом самозатухающегося канделябра. Ан, нет, создатели «Shiki» живым (или не очень) примером доказали – сколько людей, столько и точек зрения на кровопролитное взаимодействие рода людского и их, так сказать естественных (животные людьми не питаются) врагов.
Самое неожиданное, и спорное за последние годы, произведение о столкновении вурдалаков и людей, т.е. 22 серийный сериал «Усопшие», имеет начало мало экстраординарное, да и по первым впечатлениям, реально казалось - слава плачущих в ночи цикад не дает покоя не только авторам фанфиков.
Судите сами: как говориться «место встречи – изменить нельзя» и потому местом действия заявлен изолированный городишко со своими уездными проблемками, тракторами и буренками, пересудами кумушек-пенсионерок, молодежью, пытающейся по мере возможностей скрасить будни розовым зонтиком, или любыми иными способами всколыхнуть болото захолустья.
Эту пресную сельскую идиллию нарушает приезд подозрительного вида (внешнего облика и декадентских привычек) семейства, переехавших в одночасье в собственный, европейской архитектуры замок на горе, и последовавшая за этим череда загадочных смертей.
Эпидемия с симптомами ксеногенетической анемии уносит жителей с всевозрастающей подозрительностью повального мора, похоронный бизнес растет, как дрожжах, текут слезы по лицам скорбящих родственников, и вытекает в чьи-то ненасытные уста из парных укусов на прокушенной шее алая влага жизни.
Молодой монах Сейширо пишет на досуге повести о заблудших во мраке душах (просто хобби, ничего больше - это он так думает). И попутно ведет философские беседы о жизни и смерти, с готичного вида девочкой, угнетаемой семейной формой фотосидероза, в то время как местный эскулап Тосио Одзаки переводит массу бумаги, лично выписывая свидетельства о смерти, и еще больше нейронов - пытаясь выявить причины внезапной астенизации населения.
Фиолетововолосый школьник Нацуно, перебравшейся с семьей из большого города, честно изображает Чайль Гарольда и попутно обзаводится друзьями и врагами, а воскресшая (прости Господи) на третий день розово-кудрая Мегуми скрежещет ноготками по стеклу и раскрывает кроваво-алые уста с самыми зловещими намерениями.
А прочие многочисленные жители Сотобы мелькают в кадре стремительно и разнообразно, до ряби в глазах, и знакомят зрителя с обилием характеров и чудовищного вида прическами стиля «смерть унылому панку».
Кстати, пару слов о внешнем облике персонажей, ибо всех героев в «Усопших» на глаз можно разделить на два сорта. Все персонажи близкие по возрасту к 35-40 годам, наделены восточным разрезом глаз, запоминающимися подбородками и выдающимися носами, что согласитесь, не может ни радовать. Неформатные физиономии вносят свежую нотку (ах, эти угловатые челюсти, заплывшие глазки и рельефные губы) в средних размеров кавайность юных и молодых героев сериала.
Авторы в 70-ти % случаев «Shiki» придерживались анатомически достоверного стиля, и совершенно провокационных по разнузданности форм причесок. Возможно эти эксперименты над шевелюрой, пришлись бы по нраву визажистам-экстремистам, но знакомые с законами физики, явно рискуют получить эстетический шок, и разрыв парикмахерского шаблона.
Как всегда самыми зоркими к повышению уровня смертности (статистика удручающая -перспективы поголовного вымирания портят кровь не хуже гемолитической анемии) оказываются врачи и тинэйджеры, заподозрившие неладное уже довольно скоро.
Подростки пытаются докопаться до причин эпидемии (рассказы о восставших из мертвых вызывают у взрослых вполне ожидаемую реакцию в стиле «хватит кривляться – идите спать») и копают землю свежих могил. Доктор Одзаки опытным путем убеждается в эффективности переливания пациентам цельной крови, вампиры расширяют сферы влияния и ставят вновь обретенных братьев по крови в конвейерный кровососущий строй. После этого почина в пору браться за книги С. Кинга, Боба Маккаммона, чтобы взяться высчитать степень смелости в создании ремейков без указания первоисточника.
Вот тут, банальностям вампирской тематики создатели «Shiki» наносят удар осиновым колом в самое преступное сердце, так сказать - корень зла, о который обломали зубы множество предшественников.
Ужас вызывает совершенно новый аспект взаимоотношений «охотник-дичь», по-настоящему, страшны вовсе не глаза, горящие пурпурным огнем в темноте. Но приводит в трепет вопросы обращение в вечность, в первопричину греха, искупления и принесения обязательных жертв на алтарь своей веры.
Что было «за душой» во всех предыдущих оргиях и вакханалиях «летящих на крыльях ночи» (вы только почувствуйте, сколько сарказма ныне вложено в эти хрестоматийные слова)?!
Готичная эстетика, рафинированный пафос, на крайний случай - лирика «кровь-любовь-морковь», чахлые диллемы «пить или не пить», худосочные сомнения «тварь я дрожащая, или право на коронацию в ночи имею». Вот только в мире «Shiki», и это важно отметить, после ряда отнюдь не целебных кровопусканий, жертва умирает и надеяться на последующее воскрешение, может далеко не каждый.
Но оставим так и не оживших, на положенных согласно погребальным ритуалам местам. Если ты сам ожил под личиной вурдалака, терзаешься голодом, что прикажете, дамы и господа, делать дальше? Покинуть родных и близких, сгинуть в сумраке добровольного изгнания или приобщить мать, мужа, сына к своему новому роду-племени! А если они попадут в число обычных покойников без признаков автономного существования? Дьявольская лотерея, в которой при любом раскладе выигрывает только силы деструкции.
Получив «второй» шанс, сверхьественные потребности и новые возможности, старых человеческих слабостей, памяти и характера от этого не теряешь. Мелкий пакостник остается мелок даже при наличии крупных зубов, а привязанности и влечения вступают в противоречия с обретенным естеством упыря.
Что делать, когда уже не можешь удержаться от горящей в жилах жажды, и кто виноват, что не разрешим вопрос: «мы едим - чтобы есть, или живем - чтобы есть»? Решать всегда надо самому - отомстить ли обидчикам, захватывать ли объект своих вожделений в капкан клыков.
Герои «Усопших» выбирают, по-разному, обдумано и эмоционально, но всегда кардинально и радикально. Ибо при выборе из двух зол - все равно последней смеется лишь многоликая Тьма. Подчиняются законам стаи, или идут вразрез со своей природой, не потому, что не любишь вампиров, но от личной, конкретно нацеленной, неприязни. Толи Творец отвернулся от своих падших детей, толи сами дети сорвали запретный плод убийства одних, ради жизни других.
Это одна сторона баррикад, за другой линией фронта – люди, потерявшие свои семьи, и так хочется придти к примирению, только после того, как вбил в грудь убийцы своего ребенка деревянный клин. Противоречия неразрешимы, пока одна сторона – звено в пищевой цепи, а другая не собирается вступать в переговоры с отбивной, лежащей у гостеприимно распахнутого рта.
Пацифизм в этом случае первый шаг к переходу на чужую сторону, а жалость – способствует распространению неизлечимой заразы. Ибо когда нет пульса, но есть тяга отнимать жизни - в прошлом дружба, в будущем только непримиримая борьба за личное «с мясом вырванное» место под жарким солнцем, или бледной луной.
Вампиры ловки, сильны, хитры – но куда им до коварства людей. Человечество настолько преуспело в истреблении себе подобных (войны, канцлагеря, газовые камеры, бомбардировки - тому неоспоримое доказательство) - что им самодовольные чужаки. В отличие от нежити, люди имеют особенность выживать и приспосабливаться в любых условиях, прихлебывать чай с плюшками/онигири после массовых побоищ, и шутить после того, как мотыгой размозжил череп соседу по улице.
Если жена – по всем законам, физиологическим и судебным, труп, насколько далеко можно зайти в исследованиях уязвимости вероятного противника в научных целях выживания?! Если укушенные – готовы убивать по приказу, чем они, собственно, лучше своих хозяев?! Где-то эта черта – между естественным отбором и геноцидом, тонкая линия между убийством и самозащитой.
Удалось ли авторам «Усопших» очеловечить упырей, хотели ли они показать – что страшнее человека зверя нет?! Кто знает, и кто может непредвзято смотреть на эти страшные противоречия? Явно не тот, у кого отнимают возможность жить, так как ему хочется!
На все глобальные вопросы – есть только субъективные вариантов ответов. Вера, как и совесть – предмет индивидуального пользования. У вампиров нет выбора, люди его также лишены. Вечные вопросы всем мешают спать – тех, кто принял бой – смертью не унять!
Блаженные наследуют Царство Небесное, а нищие духом землю, прожженную огнем пожарищ и пропитанную кровью лукавых отцов и самонадеянных сыновей.
|
