Прожил девяносто лет Фарук.
     Утром встал, исполненный кручины,--
     О себе задумался он вдруг,
     Низко опустив свои седины:

     "Пожил я -- и хватит! Человек
     Должен совесть знать, а мы забыли,
     Что пришли на землю не навек.
     Надо мне подумать о могиле.

     Надо мне оставить в стороне
     Горести и радости мирские,
     Надо помнить о последнем дне,
     Отвергая помыслы другие".

     И пошел к гробовщику старик,
     С бренной жизнью мысленно прощался.
     Но случилось так, что гробовщик
     Рядышком с цирюльней помещался.

     Только на крыльцо ступил Фарук,
     Сотрясаясь всем бессильным телом,--
     В красных ичигах, в халате белом
     Девушка из двери вышла вдруг.

     Есть ли в мире сердце, чтоб осталось
     Равнодушным к прелести такой?
     Перед ней согнет колени старость,
     Смерть отступит перед красотой.

     Сердце стариковское бросала
     Девушка то в пламя, то в озноб.
     Засмеялась и, шутя, сказала:
     Как дела, мой дед? Вам нужен гроб?

     -- Что ты, дочка! Смерть -- не у порога,
     Рано думать о последнем дне.
     Бородой оброс я, и немного
     Бороду поправить надо мне.