Так закалялась сталь.
     Н. Островский

     Я и усов еще не брил ни разу,
     Когда ушел из дома год назад,
     А на плечи легло пережитое,
     Как будто мне минуло шестьдесят.

     За год один я столько передумал,
     Что в голове разбухло и в груди.
     И в двадцать лет лицо мое в морщинах,
     И поседели волосы, -- гляди!

     Вся тяжесть слез и пороха и крови
     Теперь в ногах осела, как свинец.
     Потом свалил меня осколок минный,
     Я оперся на палку под конец.

     И вот в глазах моих ты не отыщешь
     Мальчишеского резвого огня,
     Задорно не взлетают больше брови,
     И сердце очерствело у меня.

     А на лице лишь одного терпенья
     Нешуточный, суровый, жесткий след.
     Так сразу юность вспыхнула, как порох,
     В три месяца сгорела в двадцать лет.

     Эх, юность, юность! Где твой вечер лунный,
     Где ласка синих, синих, синих глаз?
     Там на Дону, в окопах, в черных ямах,
     Дороженька твоя оборвалась.

     Не в соловьином розовом рассвете,
     А в грозовой ночи твой свет блеснул,
     И я на дальнем рубеже победы
     Тебя кровавым знаменем воткнул...

     Но нет во мне раскаянья, не бойся!
     Чтобы в лицо победу угадать,
     Когда б имел сто юностей, -- все сразу
     За эту радость мог бы я отдать!

     Ты говоришь: у юности есть крылья,
     Ей, дескать, надо в облаках парить.
     Что ж! Подвиг наш история запомнит
     И будет с удивленьем говорить.

     Мы сквозь огонь и воду шли за правдой,
     Завоевали правду на войне.
     Так юность поколенья миновала,
     Так закалялась сталь в таком огне!