Пока срастаются твои бесшумно косточки,
     не грех задуматься, Волосенька, о тросточке.

     В минувшем веке без неЈ из дому гении
     не выходили прогуляться даже в Кении.

     И даже тот, кто справедливый мир планировал,
     порой без Энгельса, но с тросточкой фланировал.

     Хотя вообще-то в ход пошла вещица в Лондоне
     при нежном Брэммеле и гордом Джордже Гордоне.

     Потом, конечно, нравы стали быстро портиться:
     то -- революция, то -- безработица,

     и вскоре тросточка, устав от схваток классовых,
     асфальт покинула в разгар расстрелов массовых.

     Но вот теперь, случайно выбравшись с поломками
     из-под колЈс почти истории с подонками,

     больнички с извергом захлопнув сзади двери и
     в миниатюре повторив судьбу Империи,

     -- чтоб поддержать чуть-чуть своЈ телосложение --
     ты мог бы тросточку взять на вооружение.

     В конце столетия в столице нашей северной
     представим щЈголя с улыбкою рассеянной,

     с лицом, изборождЈнным русским опытом,
     сопровождаемого восхищЈнным ропотом,

     когда прокладывает он сквозь часть Литейную
     изящной тросточкою путь в толпе в питейную.

     Тут даже гангстеры, одеты в кожу финскую,
     вмиг расступаются, поблЈскивая фиксою,

     и, точно вывернутый брюк карман -- на деньги,
     взирают тучки на блистательного дэнди.

     Кто это? Это -- ты, Волосик, с тросточкой
     интеллигентов окружЈнный храброй горсточкой,

     вступаешь, холодно играя набалдашником,
     в то будущее, где жлобы с бумажником

     царить хотели бы и шуровать кастетами.
     Но там все столики уж стоики и эстетами

     позанимали, и Волосик там -- за главного:
     поэт, которому и в будущем нет равного.