Поезд из пункта А, льющийся из трубы
     туннеля, впадает с гудением в раскинувшееся широко,
     в котором морщины сбежались, оставив лбы,
     а те кучевой толпой сбились в чалму пророка.
     Ты встретишь меня на станции, расталкивая тела,
     и карий местного мусора примет меня за дачника.
     Но даже луна не узнает, какие у нас дела,
     заглядывая в окно, точно в конец задачника.
     Мы -- на раскопках грядущего, бьющего здесь ключом,
     то есть жизни без нас, уже вывозимой за море
     вследствие потной морзянки и семафора в чем
     мать родила, на память о битом мраморе.
     И ежели нас в толпе, тысячу лет спустя,
     окликнет ихний дозор, узнав нас по плоскостопию,
     мы прикинемся мертвыми, под каблуком хрустя:
     подлиннику пустоты предпочитая копию.