Ни ты, читатель, ни ультрамарин
     за шторой, ни коричневая мебель,
     ни сдача с лучшей пачки балерин,
     ни лампы хищно вывернутый стебель
     -- как уголь, данный шахтой на-гора,
     и железнодорожное крушенье --
     к тому, что у меня из-под пера
     стремится, не имеет отношенья.
     Ты для меня не существуешь; я
     в глазах твоих -- кириллица, названья...
     Но сходство двух систем небытия
     сильнее, чем двух форм существованья.
     Листай меня поэтому -- пока
     не грянет текст полуночного гимна.
     Ты -- все или никто, и языка
     безадресная искренность взаимна.