ЯВЛЕНИЕ VI
     Те же и Иван Иванович.
     Иван  Иванович (входит).  Та-та-та... Зять и  дочка!  Светила созвездия
полковника Трилецкого!  Здравствуйте,  голубчики!  Салют вам из  крупповской
пушки! Господа, как жарко! Мишенька, голубчик мой...
     Платонов (встает). Здравствуй, полковник! (Обнимает его.) Здоров?
     Иван Иванович.  Я  всегда здоров... Терпит  господь  и  не  наказывает.
Сашенька...  (Целует  Сашу  в  голову).  Давно я вас не лицезрел... Здорова,
Сашенька?
     Саша. Здорова... Ты здоров?
     Иван  Иванович (садится рядом  с Сашей). Я всегда здоров.  Но нею жизнь
мою  ни  разу не был  болен... Давно  уж  я нас  не  видел! Каждый день  все
собираюсь к нам,  внучка повидать да  с зятьком свет белый покритиковать, да
никак не соберусь... Занят, ангелы мои! Позавчера хотел к вам поехать, новую
двустволочку  желал  показать  тебе,  Мишенька,  да исправник  остановил,  в
преферанс  засадил...  Славная  двустволочка! Аглицкая, сто семьдесят  шагов
дробью наповал... Внучек здоров?
     Саша. Здоров, тебе кланяется...
     Иван Иванович. Разве он умеет кланяться?
     Войницев. Сие нужно понимать духовно.
     Иван Иванович.  Ну да, ну  да...  Духовно... Скажи  ему, Сашурка,  чтоб
скорей  рос. На охоту возьму  с  собой...  Для него  я  уже  и  двустволочку
маленькую приготовил... Охотника из него сделаю, чтоб было кому после смерти
свои охотничьи причиндалы оставить...
     Анна  Петровна.  Душка  этот Иван  Иваныч!  Мы  с ним  на  Петров  день
перепелов стрелять поедем.
     Иван Иванович. Го-го! Мы, Анна  Петровна, на бекасов  поход устроим. Мы
на Бесово болотце полярную экспедицию устроим...
     Анна Петровна. Попробуем вашу двустволочку...
     Иван  Иванович.  Попробуем.   Диана  божественная!  (Целует  ее  руку.)
Помните, матушка, прошлый год? Ха-ха! Люблю таких  особ, побей меня бог!  Не
люблю  малодушия!  Вот она где самая-то  и есть  эмансипация  женская!  Ее в
плечико  нюхаешь, а  от нее  порохом,  Ганнибалами да  Гамилькарами  пахнет!
Воевода,  совсем воевода!  Дай ей эполеты,  и погиб мир!  Поедем!  И Сашку с
собой  возьмем! Всех возьмем! Покажем им, что  значит  кровь  военная, Диана
божественная, ваше превосходительство! Александра Македонская!
     Платонов. А ты уже клюкнул, полковник?
     Иван Иванович. Разумеется... Sans doute...77 Без сомнения (франц.)
     Платонов. То-то ты так и раскудахтался.
     Иван Иванович. Я приехал сюда, братец  мой,  часов в восемь... Все  еще
спали...  Пришел  сюда  и  давай  ногами  стучать...  Смотрю, выходит она...
смеется...  Бутылочку  мадерки  распили.  Диана  три  рюмочки  выпила,  а  я
остальное...
     Анна Петровна. А нужно это рассказывать!
     Вбегает Трилецкий.
     ЯВЛЕНИЕ VII
     Те же и Трилецкий.
     Трилецкий. Господам родственникам!
     Платонов. А-а-а...  Плохой лейб-медик  ее  превосходительства! Argentum
nitricum...  aquae  sestillatae...88 Ляпис...  Дистиллированной  воды (лат.)
Очень рад видеть, любезный! Здоров, сияет, блещет и пахнет!
     Трилецкий (целует  Сашу в  голову). Да и разнесли черти твоего Михаила!
Бык, настоящий бык!
     Саша. Фи, как от тебя духами пахнет! Здоров?
     Трилецкий. Здоровехонек. Умно сделали, что пришли. (Садится.) Как дела,
Мишель?
     Платонов. Какие?
     Трилецкий. Твои, разумеется.
     Платонов. Мои? А кто их знает,  каковы  они! Долго, брат, рассказывать,
да и неинтересно. Где  это  ты  так шикарно остригся? Хороша прическа! Стоит
целковый?
     Трилецкий. Меня не цирюльник чешет... У меня на это дамы есть,  а дамам
я не за прическу плачу целковые... (Ест мармелад.) Я, братец ты мой...
     Платонов.  Сострить  хочешь?  Ни,  ни,  ни...  Не  беспокойся!  Избавь,
пожалуйста.
     ЯВЛЕНИЕ VIII
     Те же, Петрин и Венгерович 1.
     Петрин входит с газетой и садится. Венгерович 1 садится в угол.
     Трилецкий (Ивану Ивановичу). Заплачь, отче!
     Иван Иванович. Для чего мне плакать?
     Трилецкий.  Да вот, например,  хоть от радости... Взгляни на  меня! Это
сын  твой!.. (Указывает на Сашу.) Это дочь твоя!  (Указывает  па Платонова.)
Этот юноша зять твой! Дочь-то одна чего стоит! Это перл, папаша! Один только
ты мог породить такую восхитительную дочь! А зять?
     Иван Иванович. Чего же мне, друг мой, плакать? Плакать не нужно.
     Трилецкий.  А  зять?  О...  это  зять!  Другого такого  не сыщешь, хоть
обрыскай  всю  вселенную!  Честен,  благороден,  великодушен,  справедлив! А
внук?! Что это на мальчишка разанафемский! Машет руками, тянется вперед итак
и  все пищит: "дедь! дедь! где дедь?  Подайте-ка мне  сюда его,  разбойника,
подайте-ка мне сюда его усищи!"
     Иван  Иванович  (вытаскивает из кармана платок). Чего  же плакать? Ну и
слава богу... (Плачет.) Плакать не нужно.
     Трилецкий. Ты плачешь, полковник?
     Иван Иванович. Нет... Зачем? Ну и слава тебе, господи!.. Что ж?..
     Платонов. Перестань, Николай!
     Трилецкий (встает и садится рядом с Бугровым). Жаркий нынче темперамент
в воздухе, Тимофей Гордеич!
     Бугров. Это действительно. Жарко, как в бане на  самой верхней полочке.
Темперамент в градусов тридцать, надо полагать.
     Трилецкий. Что бы это значило? Отчего это так жарко, Тимофей Гордеич?
     Бугров. Вам это лучше знать.
     Трилецкий. Я не знаю. Я по докторской части шел.
     Бугров. А по-моему-с, оттого так жарко, что  мы  засмеялись  бы с вами,
ежели б в июне месяце было холодно.
     Смех.
     Трилецкий.  Так-с...  Теперь  понимаю...  Что лучше  для травы, Тимофей
Гордеич, климат или атмосфера?
     Бугров. Все хорошо, Николай Иваныч,  только для хлеба дождик  нужней...
Что толку с климАта, если дождя нет? Без дождя он и гроша медного не стоит.
     Трилецкий. Так... Это правда...  Вашими  устами, надо полагать,  гласит
сама мудрость. А какого  вы мнения,  господин бакалейный человек, касательно
остального прочего?
     Бугров (смеется). Никакого.
     Трилецкий. Что  и  требовалось  доказать. Умнейший вы человек,  Тимофей
Гордеич! Ну,  а какого вы мнения  насчет того астрономического фокуса, чтобы
Анна Петровна дала нам поесть? а?
     Анна Петровна. Подождите, Трилецкий! Все ждут, и вы ждите!
     Трилецкий. Аппетитов она наших не  знает! Не знает она, как нам с вами,
а в особенности вам  со  мной выпить  хочется! А славно мы выпьем и закусим,
Тимофей  Гордеич!  Во-первых,  (Шепчет  бугрову  на  ухо.)  Плохо?   Это  за
галстух... Cremarum simplex...99  Простой  продукт (лат.)  Там  все есть:  и
распивочно  и навынос... Икра, балык, семга, сардины...  Далее - шести-  или
семиэтажный пирог... Во какой!  Начинен всевозможными чудесами флоры и фауны
Старого  и  Нового  Света...  Скорой  бы  только... Сильно  голоден, Тимофей
Гордеич? Откровенно...
     Саша (Трилецкому).  Не так тебе  есть  хочется, как  бунт поднимать! Не
любишь, когда люди покойно сидят!
     Трилецкий. Не люблю, когда людей голодом морят, толстушка!
     Платонов. Ты сейчас сострил, Николай Иваныч, отчего же это не смеются?
     Анна Петровна. Ах, как он надоел! Как он надоел! Нахален до безобразия!
Это ужасно! Ну подождите же, скверный человек! Я вам дам поесть! (Уходит.)
     Трилецкий. Давно бы так.
     ЯВЛЕНИЕ IX
     Те же, кроме Анны Петровны.
     Платонов. Впрочем, не мешало бы... Который час? Я тоже голоден...
     Войницев. Где  же моя жена, господа? Платонов ведь ее не  видел  еще...
Надо познакомить. (Встает.) Пойду ее  искать. Ей так понравился сад, что она
никак не расстанется с ним.
     Платонов.  Между  прочим,  Сергей  Павлович...  Я  просил   бы  вас  не
представлять меня  вашей супруге... Мне  хотелось бы знать, узнает  она меня
или нет? Я когда-то был с ней знаком немножко и...
     Войницев. Знакомы? С Соней?
     Платонов. Был во время  оно....  Когда еще был студентом,  кажется.  Не
представляйте, пожалуйста, и молчите, но говорите ей ни слова обо мне...
     Войницев. Хорошо. Этот человек со  всеми  знаком! И когда  он  успевает
знакомиться? (Уходит в сад.)
     Трилецкий.  А  какую  я  важную  корреспонденцию  поместил  в  "Русском
курьере", господа! Читали? Вы читали, Абрам Абрамыч?
     Венгерович 1. Читал.
     Трилецкий.  Не правда ли, замечательная  корреспонденция? Вас-то,  вас,
Абрам Абрамыч, каким я  людоедом выставил!  Такое  про вас  написал, что вся
Европа ужаснется!
     Петрин (хохочет). Так это вот про кого?! Вот кто В.! Ну, а кто же Б.?
     Бугров (смеется). Это я-с. (Вытирает лоб.) Бог с ними!
     Венгерович  1.  Что ж!  Это очень похвально.  Если бы я умел писать, то
непременно писал бы в  газеты. Во-первых, деньги за это дают, а во-вторых, у
нас почему-то  принято пишущих считать  очень  умными людьми. Только не  вы,
доктор, написали эту корреспонденцию. Ее написал Порфирий Семеныч.
     Глагольев 1. Вы откуда это знаете?
     Венгерович 1, Знаю.
     Глагольев  1. Странно...  Я  писал,  это  правда,  но  откуда  вам  это
известно?
     Венгерович  1,  Все можно  узнать,  лишь  бы  только желание  было.  Вы
заказным посылали, ну  и приемщик на нашей почте имеет хорошую память. Вот и
все... И разгадывать нечего. Мое еврейское ехидство ни при чем... (Смеется.)
Не бойтесь, мстить не стану.
     Глагольев 1. Я и не боюсь, но... мне странно!
     Входит Грекова.
     ЯВЛЕНИЕ X
     Те же и Грекова.
     Трилецкий  (вскакивает).  Марья Ефимовна! Вот это так мило! Вот это так
сюрприз!
     Грекова.  Здравствуйте,  Николай   Иванович!   (Кивает  всем  головой.)
Здравствуйте, господа!
     Трилецкий  (снимает  с нее  тальму).  Стащу с  вам  тальмочку...  Живы,
здоровы? Здравствуйте еще раз! (Целует руку.) Здоровы?
     Грекова.  Как  всегда...  (Конфузится  и  садится на  первое попавшееся
стуло.) Анна Петровна дома?
     Трилецкий. Дома. (Садится рядом.)
     Глагольев 1. Здравствуйте, Марья Ефимовна!
     Иван Иванович. Это Марья Ефимовна? Насилу узнал! (Подходит к Грековой и
целует у нее руку.) Имею счастье видеть... Весьма приятно...
     Грекова.  Здравствуйте,  Иван  Иваныч! (Кашляет.)  Ужасно  жарко...  Не
целуйте мне, пожалуйста, рук... Я себя неловко чувствую... Не люблю...
     Платонов   (подходит  к  Грековой).   Честь  имею   кланятся!..  (Хочет
поцеловать руку.) Как поживаете? Дайте же руку!
     Грекова (отдергивает назад руку). Не нужно...
     Платонов. Почему? Недостоин?
     Грекова.  Не  знаю,  достойны  вы  или  недостойны,  но   ...  вы  ведь
неискренно?
     Платонов. Неискренно? Почем же вы знаете, что неискренно?
     Грекова. Вы не стали бы целовать моей руки, если бы я не сказала, что я
не люблю этого целования... Вы вообще любите делать то, чего я не люблю.
     Платонов. Сейчас уж и заключение!
     Трилецкий (Платонову). Отойди!
     Платонов. Сейчас... Как ваш клоповый эфир, Марья Ефимовна?
     Грекова. Какой эфир?
     Платонов. Я слышал, что вы добываете из клопов эфир... Хотите обогатить
науку... Хорошее дело!
     Грекова. Вы все шутите...
     Трилецкий. Да,  он  все  шутит...  Итак,  значит,  вы  приехали,  Марья
Ефимовна... Как ваша maman поживает?
     Платонов. Какая вы розовенькая! Как вам жарко!
     Грекова (встает.). Дли чего вы мне это все говорите?
     Платонов. Поговорить хочу с вами... Давно с вами не беседовал. Зачем же
сердиться? Когда же, наконец, вы перестанете на меня сердиться?
     Грекова. Я  замечаю, что вы  чувствуете себя  не в своей тарелке, когда
видите меня... Не знаю, чем я вам мешаю, но... Я делаю вам удовольствие и по
возможности избегаю вас... Если бы Николай Иваныч не дал мне честного слова,
что вы здесь не будете, то я не приехала бы сюда... (Трилецкому). Стыдно вам
лгать!
     Платонов.  Стыдно   тебе  лгать,   Николай!  (Грековой.)   Вы   плакать
собираетесь... Поплачьте! Слезы приносят иногда облегчение...
     Грекова а быстро идет к двери, где встречается с Анной Петровной.
     ЯВЛЕНИЕ XI
     Те же и Анна Петровна.
     Трилецкий  (Платонову).  Глупо... глупо! Понимаешь ты? Глупо!  Еще  раз
и... мы враги!
     Платонов. Ты-то тут при чем?
     Трилецкий. Глупо! Ты не знаешь, что ты делаешь!
     Глагольев 1. Жестоко, Михаил Васильич!
     Анна  Петровна. Марья Ефимовна! Как  я рада!  (Пожимает Грековой руку.)
Очень рада... Вы такая редкая у меня гостья... Вы приехали, и я вас люблю за
это... Сядемте...
     Садятся.
     Очень рада... Спасибо Николаю Ивановичу... Он потрудился выклянчить вас
из вашей деревеньки...
     Трилецкий (Платонову). А если я ее люблю, положим?
     Платонов. Люби... Сделай такое должение!
     Трилецкий. Не знаешь ты, что говоришь!
     Анна Петровна. Как вы поживаете, моя дорогая?
     Грекова. Благодарю.
     Анна Петровна. Вы  утомлены...  (Смотрит ей в лицо.)  Проехать двадцать
верст мудрено без привычки...
     Грекова. Нет... (Подносит к глазам платок и плачет.) Нет...
     Пауза.
     Грекова. Нет...
     Трилецкий ходит по сцене.
     Глагольев 1 (Платонову). Надо вам извиниться, Михаил Васильич!
     Платонов. Для чего?
     Глагольев 1. Вы спрашиваете?! Вы были жестоки...
     Саша (подходит к Платонову). Объяснись, а то уйду!.. Извинись!
     Анна  Петровна. Я сама имею  обыкновение плакать после  дороги... Нервы
расстраиваются!..
     Глагольев 1. Наконец... Я хочу этого! Нелюбезно! Не ожидал я от вас!
     Саша. Извинись, тебе говорят! Бессовестный!
     Анна Петровна. Понимаю...  (Смотрит на Платонова.) Успел уж... Извините
меня, Марья Ефимовна. Я забыла поговорить с этим... с этим... Я виновата...
     Платонов (подходит к Грековой). Марья Ефимовна!
     Грекова (поднимает голову). Что вам угодно?
     Платонов. Извиняюсь... Публично прошу прощения...  Сгораю от  стыда  на
пятидесяти кострах!..  Давайте  же руку... Клянусь честью,  что  искренно...
(Берет ее руку.) Помиримся... Не будем хныкать... Мир? (Целует руку.)
     Грекова. Мир. (Закрывает платком лицо и убегает.)
     За ней уходит Трилецкий.
     ЯВЛЕНИЕ XII
     Те же, кроме Грековой и Трилецкого.
     Анна Петровна. Не думала, что вы позволите себе... Вы!
     Глагольев 1. Осторожность, Михаил Васильич, ради бога осторожность!
     Платонов.  Довольно...  (Садится  на  диван.)  Бог  с  ней...  Я сделал
глупость,  что заговорил с ней, а глупость  не стоит того, чтобы о ней много
говорили...
     Анна Петровна.  Для  чего  Трилецкий  пошел за  ней? Не  всем  женщинам
приятно, если видят их слезы.
     Глагольев 1. Уважаю я в женщинах эту чуткость... Особенного ничего ведь
вы... не сказали ой, кажется, но... Один намок, словечко...
     Анна Петровна. Нехорошо, Михаил Васильич, нехорошо.
     Платонов. Я извинился, Анна Петровна.
     Входят Войницев, Софья Егоровна и Венгерович 2.
     ЯВЛЕНИЕ XIII
     Те же, Войницев, Софья Егоровна, Венгерович 2 и потом Трилецкий.
     Войницев (вбегает). Идет, идет! (Поет.) Идет!
     Венгерович 2 становится у дверей, скрестив на груди руки.
     Анна  Петровна.  Наконец-то Софи надоел  этот несносный  зной!  Милости
просим!
     Платонов (в стороне). Соня! Творец небесный, как она изменилась!
     Софья Егоровна. Я  так  заболталась  с m-r Венгеровичем, что совершенно
забыла про зной... (Садится на диван на аршин от Платонова.) Я в восторге от
нашего сада, Сергей.
     Глагольев 1 (садится возле Софьи Егоровны). Сергей Павлович!
     Войницев. Что прикажете?
     Глагольев  1. Софья Егоровна, милейший мой друг,  дала мне слово, что в
четверг вы все будете у меня.
     Платонов (в сторону). На меня посмотрела!
     Войницев. Мы и сдержим это слово. Прикатим к вам целой компанией...
     Трилецкий  (входит).  О  женщины,  женщины!  Сказал  Шекспир  и  сказал
неправду. Нужно было сказать: ах вы, женщины, женщины!
     Анна Петровна. Где Марья Ефимовна?
     Трилецкий. Я ее в сад проводил. Пусть себе пошляется с горя!
     Глагольев 1. Вы у меня еще ни разу не были, Софья Егоровна! У меня вам,
надеюсь,  понравится...  Сад  получше  нашего,  река  глубокая, лошадки есть
хорошие...
     Пауза.
     Анна Петровна. Молчание... Дурак родился.
     Смех.
     Софья  Егоровна  (тихо Глагольеву, кивая на Платонова). Кто это  такой?
Вот этот, что рядом со мной сидит!
     Глагольев 1 (смеется). Это наш учитель...Фамилии не знаю...
     Бугров (Трилецкому). Скажите мне  на милость, Николай Иваныч, вы всякие
болезни лечить можете пли не всякие?
     Трилецкий. Всякие.
     Бугров. И сибирку?
     Трилецкий. И сибирку.
     Бугров. А ежели собака бешеная укусит, и это можете?
     Трилецкий. А вас бешеная собака укусила? (Отодвигается от него.)
     Бугров  (конфузится). Боже  меня  сохрани! Что это  вы, Николай Иваныч!
Христос с вами!
     Смех.
     Анна Петровна. Как к вам ехать, Порфирий Семеныч? Через Юсновку?
     Глагольев 1.  Нет...  Круг дадите, если  поедете чрез  Юсновку. Езжайте
прямо  на Платоновку. Я обитаю почти что в самой Платоновке, в двух  верстах
от нее.
     Софья Егоровна. Я знаю эту Платоновку. Она все еще существует?
     Глагольев 1. Как же...
     Софья Егоровна.  Я когда-то с ее помещиком была знакома,  с Платоновым.
Сергей, ты не знаешь, где теперь этот Платонов?
     Платонов (в сторону). Спросила бы она у меня, где он.
     Войницев. Кажется, знаю. Не помнишь ли, как его зовут? (Смеется.)
     Платонов.  Я  тоже  когда-то  был  с  ним  знаком, Его зовут,  кажется,
Михаилом Васильичем.
     Смех.
     Софья Егоровна. Да, да... Его зовут Михаилом Васильичем. Когда я была с
ним знакома, он был еще студентом, почти мальчиком... Вы смеетесь господа...
А я, право, ничего не нахожу остроумного моих словах...
     Анна Петровна (хохочет и  указывает  и Платонова).  Да узнайте же  его,
наконец, а то он лопнет от нетерпения!
     Платонов поднимается.
     Софья Егоровна (поднимается и смотрит на Платонова.).  Да... он. Что же
вы молчите, Михаил Васильич?.. Неужели... это вы?
     Платонов.  Не узнаете, Софья Егоровна?  И  немудрено!  Прошло  четыре с
половиной года, почти пять лет, а  никакие крысы не в состоянии изгрызть так
хорошо человеческую физиономию, как мои последние пять лет.
     Софья Егоровна (подает ему руку). Я теперь только начинаю узнавать вас.
Как вы изменились!
     Войницев  (подводит к Софье Егоровне Сашу). А это, рекомендую тебе, его
жена!..  Александра  Ивановна,  сестра  остроумнейшего  из людей  -  Николая
Иваныча!
     Софья Егоровна  (подает Саше руку).  Очень  приятно. (Садится.) Вы уж и
женаты!.. Давно ли? Впрочем, пять лет...
     Анна Петровна. Молодец, Платонов! Он нигде не  бывает,  но  всех знает.
Это, Софи, рекомендую вас, наш друг!
     Платонов. Этой роскошной  рекомендации достаточно для того, чтобы иметь
право спросить вас,  Софья  Егоровна, как  вы  вообще  поживаете?  Как  ваше
здоровье?
     Софья Егоровна. Поживаю вообще очень сносно, но  здоровье плоховато. Вы
как поживаете? Что поделываете теперь?
     Платонов. Со  мной судьба моя сыграла то,  чего я ни в  каком случае не
мог предполагать в то время, когда вы видели во мне второго  Байрона,  а я в
себе  будущего министра  каких-то  особенных дел  и  Христофора  Колумба.  Я
школьный учитель, Софья Егоровна, только всего.
     Софья Егоровна. Вы?
     Платонов. Да, я...
     Пауза.
     Пожалуй, немножко и странно...
     Софья Егоровна. Невероятно! Почему же... Почему же не больше?
     Платонов.  Мало  одной  фразы, Софья  Егоровна,  чтобы ответить на  ваш
вопрос...
     Пауза.
     Софья Егоровна. Университет вы по крайней мере кончили?
     Платонов. Нет. Я его бросил.
     Софья Егоровна. Гм... Это все-таки не мешает ведь вам быть человеком?
     Платонов. Виноват... Я не понимаю вашего вопроса...
     Софья  Егоровна.  Я  неясно  выразилась.   Это  вам  не   мешает   быть
человеком... тружеником,  хочу  сказать, на поприще...  ну  хоть,  например,
свободы эмансипации женщин... Не мешает это вам быть служителем идеи?
     Трилецкий (в сторону). Завралась!
     Платонов (в сторону). Вот как! Гм... (Ей.)  Как  вам сказать?  Пожалуй,
что это и не мешает, но... чему же  мешать-то? (Смеется.) Мне ничто не может
мешать... Я  лежачий камень.  Лежачие  камни  сами созданы  для  того,  чтоб
мешать...
     Входит Щербук.
     ЯВЛЕНИЕ XIV
     То же и Щербук.
     Щербук (в дверях). Лошадям овса не давай: плохо везли!
     Анна Петровна. Ура! Мой кавалер пришел!
     Все. Павел Петрович!
     Щербук  (молча  целует у  Анны  Петровны и Саши  руку, молча  кланяется
мужчинам, каждому отдельно и отдает общий  поклон). Друзья мои! Скажите мне,
недостойному субъекту,  где  та особа,  видеть которую душа  моя  стремится?
Подозрение имею и думаю, что эта особа - оне! (Указывает на Софью Егоровну.)
Анна Петровна,  позвольте мне просить  вас отрекомендован меня им, чтобы они
знали, что я такой за человек!
     Анна  Петровна  (берет  его  под руку и  подводит  к  Софье  Егоровне).
Отставной гвардии корнет Павел Петрович Щербук!
     Щербук. А касательно чувств?
     Анна Петровна. Ах да... Наш приятель, сосед, кавалер, гость и кредитор.
     Щербук. Действительно! Друг первейший его превосходительства покойничка
генерала!  Под  предводительством  его   брал  крепости,  именуемые  женским
полонезом. (Кланяется.) Позвольте ручку-с!
     Софья  Егоровна  (протягивает  руку  и  отдергивает  ее  назад).  Очень
приятно, но... не нужно.
     Щербук. Обидно-с... Вашего супруга  на руках носил, когда  он  еще  под
стол  пешком  ходил...  Я  от  него  знак имею и знак  сей в  могилу  унесу.
(Открывает рот.) В-во! Зуба нет! Замечаете?
     Смех.
     Я  его  на  руках  держал,  а   он,  Сереженька-то,   пистолетом,  коим
забавляться изводил, мне по зубам реприманду устроил.  Хе, хе,  хе... Шалун!
Вы  его, матушка, не имею чести знать  вашего  имени и отчества, в строгости
содержите! Красотой своей вы мне одну картину напоминаете... Носик только не
такой... Не дадите ручки?
     Петрин подсаживается к Венгеровичу 1 и читает ему вслух газету.
     Софья Егоровна (протягивает руку). Если вы уж так...
     Щербук (целует руку).  Mersi  вас! (Платонову.) Как здоровье, Мишенька?
Молодец-то какой вырос! (Садится.) Я знал тебя еще в тот период, когда ты на
свет божий  с недоумением глядел... И все растет, и все растет... Тьфу, чтоб
не сглазить! Молодчина! Красавец-то какой! Ну чего, купидон, по  военной  не
идешь?
     Платонов. Грудью слаб, Павел Петрович!
     Щербук (указывает  на Трилецкого). Он сказал?  Верь ему, свистуну,  так
без головы останешься!
     Трилецкий. Прошу ни ругаться, Павел Петрович!
     Щербук. Он мне поясницу лечил...  Того не ешь,  другого не ешь, на полу
не спи... Ну и не вылечил. Я его и спрашиваю: "Зачем же ты деньги взял, а не
вылечил?" А он говорит: "Что-нибудь из двух, говорит, или лечить, или деньги
брать". Каков молодец?
     Трилецкий.  Для  чего  же врать, Вельзевул Буцевалович? Сколько вы  мне
дали денег, позвольте вас спросить? Припомните-ка! Съездил я к вам шесть раз
и  получил только всего рубль, да еще  порванный  рубль... Хотел  его нищему
дать, да нищий не взял. "Порван, говорит, очень, номеров нет!"
     Щербук.  И ездил шесть раз не потому, что я болен был,  а потому, что у
моего арендатора дочка кельк шоз110 кое-что (франц. Quelque chose).0.
     Трилецкий. Платонов, ты близко к нему сидишь... Щелкни его раз от моего
имени по лысине! Сделай милость!
     Щербук. Отстань! Довольно! Не  раздражай спящего льна!  Молод  еще, еле
видим!  (Платонову.)  И отец  твой был молодец!  Мы с  ним,  с  покойничком,
большие друзья были. Штукарь он был! Теперь таких и нет проказников,  какими
мы с ним  были... Эх. Прошло время... (Петрину.) Герася! Побойся всевышнего!
Мы здесь беседуем, а ты вслух читаешь! Имей деликатность!
     Петрин продолжает читать.
     Саша (шлепает Ивана  Ивановича  в плечо).  Папа!  Папа,  не спи  здесь!
Стыдно!
     Иван Иванович просыпается и чрез минуту опять засыпает.
     Щербук.  Нет...  Не  могу  я говорить!.. (Встает.)  Его  слушайте... Он
читает!..
     Петрин. (встает и подходит к Платонову). Что вы сказали-с?
     Платонов. Решительно ничего...
     Петрин. Нет, вы что-то сказали-с... Вы сказали что-то про Петрина...
     Платонов. Вам приснилось, должно быть...
     Петрин. Критикуете-с?
     Платонов. Ничего я не говорил! Уверяю вас, что нам это приснилось!
     Петрин. Можете говорить, сколько вам  угодно.. Петрин... Петрин...  Что
Петрин?  (Кладет  газету  в  карман.)  Петрин,  может  быть,  в университете
обучался, кандидат  прав, может быть... Вам это известно?.. Ученое звание за
мной до гроба останется... Так-то-с. Надворный советник... Вам это известно?
И пожил побольше вашего. Шестой десяточек, слава богу, доживаю.
     Платонов. Очень приятно, но... что же из этого следует?
     Петрин. Поживите с мое, душенька, так узнаете! Жизнь пережить не шутка!
Жизнь кусается...
     Платонов  (пожимает  плечами).  Право,  не  знаю,  что  вы этим  хотите
сказать, Герасим Кузьмич... Я вас не  понимаю...  Начали вы о себе, а с себя
съехали на жизнь... Что может быть общего между вами и жизнью?
     Петрин. Вот как поломает вас жизнь, потрясет хорошенечко, тогда сами на
молодых  с  предостережением  смотреть  станете... Жизнь, сударь  мой... Что
такое жизнь? А вот что! Когда родится человек, то идет на одну из трех дорог
жизненных,  кроме  которых других путей  не имеется: пойдешь направо - волки
тебя съедят, пойдешь прямо - сам себя съешь.
     Платонов. Скажите... Гм... Вы пришли к этому умозаключению путем науки,
опыта?
     Петрин. Путем опыта.
     Платонов.   Путем  опыта...  (Смеется.)  Говорите,  почтенный   Герасим
Кузьмич, кому-нибудь  другому, а  не  мне... Вообще  бы я  вам  советовал не
говорить  со  мной  о высокий материях... И смеюсь, и, ей-богу, не верю.  Не
верю я вашей старческой,  самоделковой мудрости! Не верю, друзья моего отца,
глубоко, слишком искренно  не  верю  вашим простым  речам о мудреных  вещах,
всему тому, до чего вы дошли своим умом!
     Петрин. Да-с... Действительно...  Из  молодого деревца все сделаешь:  и
домик, и корабль,  и все... а старое, широкое  да  высокое,  ни к  черту  не
годится...
     Платонов. Я  не говорю  вообще  про стариков; я говорю про друзей много
отца.
     Глагольев 1. Я тоже был другом вашего отца, Михаил Васильевич!
     Платонов. Мало  ли у него было друзей... Бывало, весь двор был напружен
каретами да колясками.
     Глагольев 1. Нет... Но, значит, и мне вы не верите? (Хохочет.)
     Платонов.  Гм... Как вам сказать?.. И  в вас,  Порфирий Иванович, плохо
верю.
     Глагольев  1.  Да?  (Протягивает  ему руку.) Спасибо, дорогой  мой,  за
откровенность! Ваша откровенность еще более привязывает меня к вам.
     Платонов. Вы добряк... Я даже глубоко уважаю вас, но... но...
     Глагольев 1. Пожалуйста, говорите!
     Платонов. Но... но нужно быть слишком доверчивым,  чтобы веровать в тех
фонвизинских солидных Стародумов и сахарных  Милонов, которые всю свою жизнь
ели  щи  из  одной чашки  со Скотиныными  и Простаковыми, и в  тех сатрапов,
которые  потому  только и  святы,  что  не  делают  ни  зла,  ни  добра.  Не
рассердитесь, пожалуйста!
     Анна  Петровна. Не люблю я подобных  бесед, а в особенности,  если  они
ведутся Платоновым... Всегда плохо оканчиваются. Михаил Васильич, рекомендую
вам нашего нового знакомого! (Указывает на Венгеровича  2.)  Исак  Абрамович
Венгерович, студент...
     Платонов. А... (Встает  и  идет к Венгеровичу  2.) Очень приятно! Очень
рад.  (Протягивает руку.) Дорого я дал бы  теперь, чтобы  иметь право  опять
называться студентом...
     Пауза.
     Я нам руку подаю... Берите же мою или давайте мне свою...
     Венгерович 2. Я не сделаю ни того, ни другого...
     Платонов. Что?
     Венгерович 2. Я не подам вам своей руки.
     Платонов. Загадка... Почему-с?
     Анна Петровна (в сторону). Черт знает что!
     Венгерович  2. Потому  что  я имею на это основание... Я презираю таких
людей, как вы!
     Платонов. Брависсимо... (Осматривает его.) Я сказал бы вам, что это мне
ужасно нравится, если бы это  не пощекотало вашего самолюбия,  которое нужно
поберечь для будущего...
     Пауза.
     Вы смотрите на  меня,  точно великан на пигмея. Может вы и в самом деле
великан.
     Венгерович 2. Я честный человек и не пошляк.
     Платонов. С  чем вас и  поздравляю... Странно было бы  видеть в молодом
студенте  нечестного   человека...  О  вашей  честности  вас   никто  и   не
спрашивает... Не дадите руки, юноша?
     Венгерович 2. Я не подаю милостыни.
     Трилецкий шикает.
     Платонов.  Не  подаете? Ваше  дело...  Я о  приличии  говорю,  а  не  о
милостыне... Сильно презираете?
     Венгерович  2.   Насколько  это  возможно  для  человека,  всей   душой
ненавидящего пошлость, тунеядство, фиглярство...
     Платонов  (вздыхает). Давно  уж  я  не  слыхал  таких  речей...  Что-то
слышится родное  в  звонких  песнях  ямщика!..  И я  когда-то  был  мастером
рассыпаться...  Только, к сожалению, все это фразы... Милые фразы, но только
фразы...  Чуточку бы искренности...  Фальшивые  звуки  ужасно  действуют  на
непривычное ухо...
     Венгерович 2. Не прекратить ли нам этот разговор?
     Платонов. Для чего? Нас охотно слушают, да и мы еще не успели  надоесть
друг другу... Давайте еще побеседуем в том же духе...
     Вбегает Василий за ним Осип.
     ЯВЛЕНИЕ XV
     Те же и Осип.
     Осип  (входит).  Кгм...  Честь  имею  и  удовольствие  поздравить  ваше
превосходительство с приездом...
     Пауза.
     Желаю вас всего того, что вы от бога желаете.
     Смех.
     Платонов. Кого вижу?! Чертов кум!  Самый страшный  из людей! Ужаснейший
из смертных!
     Анна Петровна. Скажите, пожалуйста! Вас недоставало! Зачем пришел?
     Осип. Поздравить.
     Анна Петровна. Очень нужно! Проваливай!
     Платонов. Ты ли это, во тьму ночей и в свет дня вселяющий грозный ужас?
Давно  уж я не  видел тебя,  человекоубийца, шестьсот шестьдесят шесть!  Ну,
приятель? Распространись о чем-нибудь! Вонмем великому Осипу!
     Осип (кланяется). С  приездом, ваше превосходительство! Сергею Павлычу!
С  браком с законным! Дай бог, чтоб все... что касательно семейства выходило
лучше... всего! Дай бог!
     Войницев. Спасибо! (Софье Егоровне.) Это,  Софи, рекомендую тебе,  наше
войницевское пугало!
     Анна  Петровна. Не держите его,  Платонов!  Пусть  уходит!  Я  на  него
сердита. (Осипу.) Скажешь на кухне, чтобы тебе  дали  пообедать... Экие ведь
какие зверские глаза! Много за зиму нашего леса накрал?
     Осин (смеется). Деревца три-четыре...
     Смех.
     Анна Петровна (смеется). Врешь, больше! У него и цепочка есть! Скажите!
Это золотая цепочка? Позвольте узнать, который час?
     Осип  (смотрит   на  стенные  часы).  Двадцать  две  минуты  второго...
Позвольте мне вашу ручку поцеловать!
     Анна Петровна (подносит к его губам руку). На, целуй...
     Осип (целует руку).  Очень  вам благодарен, ваши превосходительство, за
ваше сочувствие! (Кланяется.) Что вы за меня держитесь, Михаил Васильич!
     Платонов.  Боюсь,  чтобы ты не ушел. Люблю  тебя, милый! Какой молодец,
черт тебя задери совсем! Каким это  образом, мудрый, тебя угораздило попасть
сюда?
     Осип. За дураком гнался, за Василием, да и зашел кстати.
     Платонов.  Умный гнался за дураком, а не наоборот! Честь имею, господа,
представить!   Интереснейший  субъект!  Одно  из  интереснейших  кровожадных
животных  современного  зоологического музея!  (Поворачивает  Осипа  на  все
стороны). Известен всем и каждому как Осип, конокрад, чужеяд, человекоубийца
и  вор. Родился в Войницевке, грабил и убивал в Войницевке  и пропадет в той
же Войницевке!
     Смех.
     Осип (смеется). Чудной вы человек, Михаил Васильич!
     Трилецкий (рассматривает Осина). Чем занимаешься, любезный?
     Осип. Воровством.
     Трилецкий. Гм... Приятное занятие... Какой же ты, однако, циник!
     Осип. Что значит циник?
     Трилецкий. Циник слово  греческое, в  переводе  на твой язык  значущее:
свинья, желающая, чтобы весь свет знал, что она свинья.
     Платонов.  Он улыбается, боги! Что  это за улыбка! А лицо-то,  лицо!  В
этом лице сто пудов железа! Не скоро разобьешь его о камень! (Подводит его к
зеркалу.) Посмотри-ка, чудовище! Видишь? И ты не удивляешься?
     Осип. Самый обыкновенный человек! Даже хуже...
     Платонов. Будто  бы? А не  богатырь?  Не Илья Муромец? (Хлопает  его по
плечу.)  О храбрый, победоносный росс! Что мы теперь значим с тобой? Шляемся
из угла в угол мелкими людишками, чужеядами, места своего не знаем... Нам бы
с тобой пустыню с витязями, нам бы с тобой богатырей с стопудовыми головами,
с шипом, с посвистом! Уколотил бы Соловья Разбойника? А?
     Осип. А кто ж его знает!
     Платонов.  Уколотил бы! Ведь у  тебя силища! Это не мускулы, а  канаты!
Кстати, отчего ты не на каторге?
     Анна Петровна. Кончите, Платонов! Право, надоело.
     Платонов. Ты сидел хоть раз в остроге, Осип?
     Осип. Случается... Каждую зиму сижу.
     Платонов.  Так и следует... В лесу холодно - иди в острог. Но отчего же
ты не на каторге?
     Осип. Не знаю... Пустите, Михаил Васильич!
     Платонов. Ты не  от мира сего? Ты  вне  времени и  пространства? Ты вне
обычаев и закона?
     Осип.  Позвольте-с... В  законе написано,  что только  тогда пойдешь  в
Сибирь,  когда  на тебя  обстоятельно  докажут  или  на  месте  преступления
поймают...  Всякому,  положим, известно, что  я, положим,  вор да  разбойник
(смеется),  да не всякий доказать это может...  Гм...  Не смел  нонче  народ
стал, глуп,  неумный то  есть...  Боится всего...  Ну  и  доказать боится...
Выслать  бы мог, да законов не  понимает...  Все ему  страшно...  Осел нонче
народ стал,  одним  словом... Все  норовит исподтишка, артелью...  Пакостный
народ, плевый... Невежество... И обижать такой народ не жалко...
     Платонов.  Как   он  важно  рассуждает,  подлец!   Своим   умом  дошел,
отвратительное животное! И он  ведь на основании теорий... (Вздыхает.) Какая
гадость еще возможна в России!..
     Осип.  Не  один  я  так  рассуждаю,  Михаил  Васильич!  Все  нонче  так
рассуждают. Да вот, например, хоть Абрам Абрамыч...
     Платонов.  Да,  но и этот тоже  внезаконный...  Всяк знает, да не  всяк
докажет.
     Венгерович 1. Меня, полагаю, можно оставить и покое...
     Платонов.  Про  него  и толковать  нечего... Это подобно  твое; разница
только в том, что он умней тебя и счастлив, как аркадский пастушок. Ну  и...
в глаза нельзя назвать, а  тебя можно. Одного  поля  ягоды, но... Шестьдесят
кабаков, друг мой, шестьдесят кабаков, а у тебя и шестидесяти копеек нет!
     Венгерович 1. Шестьдесят три кабака.
     Платонов. Через год будет семьдесят три... Он благодеяния делает, обеды
дает,  всеми уважаем,  все  перед ним шапку  ломают, ну  а  ты... ты великий
человек, но... жить, брат, не умеешь! Но умеешь жить, вредный человек!
     Венгерович 1. Вы  начинаете  фантазировать, Михаил Васильич!  (Встает и
садится на другой стул.)
     Платонов. На этой голове и громоотводов  больше... Проживет преспокойно
еще столько же, сколько  и жил,  если  не больше,  и умрет... и  умрет  ведь
спокойно!
     Анна Петровна. Перестаньте, Платонов!
     Войницев.  Помирней,  Михаил  Васильич!   Осин,  уходи   отсюда!  Своим
присутствием ты только раздражаешь платоновские инстинкты.
     Венгерович 1. Ему хочется выгнать меня отсюда, но не удастся!
     Платонов. Удастся! Не удастся, сам уйду.
     Анна  Петровна. Платонов, вы не перестанете? Вы не распространяйтесь, а
прямо говорите: перестанете или нет?
     Саша. Замолчи, ради бога! (Тихо.) Неприлично! Ты меня срамишь!
     Платонов   (Осипу).   Проваливай!  От   души   желаю  тебе   скорейшего
исчезновения!
     Осип.  У Марфы Петровны  есть попугайчик,  который всех людей да  собак
называет дураками, а как завидит коршуна или  Абрама Абрамыча,  то и кричит:
"Ах ты, проклятый!" (Хохочет.) Прощайте-с! (Уходит.)
     ЯВЛЕНИЕ XVI
     Те же без Осипа.
     Венгерович  1. Кто бы, да  не  вы,  молодой позволяли  себе читать  мне
мораль  и  еще  в  такой  форме.  Я  гражданин  и,  скажу  правду,  полезный
гражданин...  Я  отец, а  вы кто? Кто  вы, молодой  человек? Извините, хлыщ,
промотавшийся  помещик, взявший  в  свои руки святое дело, на  которое вы не
имеете ни малейшего права, как испорченный человек...
     Платонов. Гражданин... Если вы гражданин, то это очень нехорошее слово!
Ругательное слово!
     Анна Петровна.  Он  не  перестанет!  Платонов зачем отравлять  нам день
своим резонерством? Зачем говорить лишнее? И имеете ли вы право?
     Трилецкий. Не покойно живется с этими справедливейшими и честнейшими...
Всюду вмешиваются, и у них дело, все до них касается...
     Глагольев 1. Начали, господа, о здравии, а оканчиваете за упокой...
     Анна  Петровна.  Не следует, Платонов, забывать,  того, что если  гости
бранятся, то хозяева чувствуют себя очень неловко...
     Войницев. Это справедливо,  а посему с этой же минуты  всеобщее тссс...
Мир, согласие и тишина!
     Венгерович  1.  Не   дает  и  минуты  покоя!  Что  я  ему  сделал?  Это
шарлатанство!
     Войницев. Тссс...
     Трилецкий. Пусть себе бранятся! Нам же веселей.
     Пауза.
     Платонов. Как поглядишь вокруг себя, да подумаешь  серьезно, в  обморок
падаешь!..  И что хуже  всего,  так это  то, что  все  мало-мальски честное,
сносное молчит, мертвецки  молчит,  только  смотрит... Все смотрит на него с
боязнью,  все кланяется до  земли этому ожиревшему,  позолоченному выскочке,
все обязано ему от головы до пяток! Честь в трубу вылетела!
     Анна  Петровна.   Успокойтесь,  Платонов!  Вы  начинаете   прошлогоднюю
историю, а я не выношу этого!
     Платонов (пьет воду). Ладно. (Садится.)
     Венгерович 1. Ладно.
     Пауза.
     Щербук. Мученик я, друзья мои, мученик!
     Анна Петровна. Что там еще?
     Щербук. Горе мне, друзья мои! Лучше в гробу лежать, чем с женою ехидною
жить! Опять  материя  была! Чуть  не  убила меня неделю  тому назад со своим
дьяволом, рыжим Дон-Жуаном. Сплю я себе на дворе  под яблонькой, сны вкушаю,
на прошлые  картины во  сне  с  завистью  поглядываю... (Вздыхает.) Вдруг...
Вдруг  как  шарахнет  меня  кто-то  по голове  моей! Господи! Конец,  думаю,
пришел!  Землетрясение, борьба  стихий,  потоп,  дождь огненный...  Открываю
глаза, а передо  мной рыжий... Схватил меня  рыжий за  бока, да как  даст со
всего размаху по этим местам, а потом шлеп меня о землю! Подскочила лютая...
Схватила  меня  за мою  невинную бороду (хватает  себя за бороду), а  тут не
пообедаешь!  (Бьет себя по лысине). Чуть не  убили...  Думал, что  богу душу
отдам...
     Анна Петровна. Вы преувеличиваете, Павел Петрович...
     Щербук. Старуха ведь, старей всех на свете, ни кожи,  ни  рожи у старой
кочерги,  а  туда же... любовь! Ах ты, ведьма! А рыжему это и на руку... Ему
денежки нужны мои, а любовь ее ему не нужна...
     Яков входит и подает Анне Петровне визитную карточку.
     Войницев. От кого это?
     Анна   Петровна.   Перестаньте,   Павел   Петрович!   (Читает.)  "Comte
Glagolief"111 "Граф Глагольев" (франц.)1.  К чему эти церемонии? Пожалуйста,
проси! (Глагольеву 1.) Ваш сын, Порфирий Семеныч!
     Глагольев 1. Мой сын?! Откуда он мог взяться? Он же за границей!
     Входит Глагольев 2.
     ЯВЛЕНИЕ XVII
     Те же и Глагольев 2.
     Анна Петровна. Кирилл Порфирьич! Как это любезно!
     Глагольев 1 (встает). Ты, Кирилл... приехлал? (Садится.)
     Глагольев   2.    Здравствуйте,   mesdames!   Платонову,   Венгеровичу,
Трелецкому... И  чудак  Платонов  здесь... Салют, почет  и  уважение! Ужасно
жарко в России... Прямо из Парижа!  Прямехонько из французской земли! Ф-ф...
Не верите? Честное и благородное слово! Домой только чемодан завез... Ну, да
и Париж же, господа! Вот город!
     Войницев. Садитесь, французский человек!
     Глагольев 2. Нет, нет, нет... Я не в гости приехал, я так только... Мне
одного только отца нужно видеть... (Отцу.) Ты что же это, послушай?
     Глагольев 1. Что такое?
     Глагольев 2. Ты ссориться хочешь? Ты зачем не присылал мне денег, когда
я просил, а?
     Глагольев 1. Дома об этом потолкуем.
     Глагольев 2.  Почему ты  не  присылал мне денег? Ты смеешься? Тебе  все
шутки? Ты шутишь? Господа, можно за границей жить без денег?
     Анна Петровна. Как вам жилось в Париже? Вы сядьте, Кирилл Порфирьич!
     Глагольев 2. По его милости я  воротился с  одной только зубочисткой! Я
послал ему из Парижа  тридцать  пять телеграмм!  Почему  ты не  присылал мне
денег, я тебя спрашиваю? Краснеешь? Стыдно?
     Трилецкий.  Не кричите,  пожалуйста,  ваше сиятельство! Будете кричать,
пошлю судебному следователю вашу визитную карточку и привлеку вас к судебной
ответственности  за  присвоение  не  принадлежащего  вам  графского  титула!
Неприлично!
     Глагольев 1. Не  делай, Кирилл,  скандала!  Я полагал,  что шести тысяч
будет достаточно. Успокойся!
     Глагольев 2. Дай мне  денег, я опять поеду! Давай сейчас! Сейчас давай!
Еду! Давай скорей! Я спешу!
     Анна  Петровна. Куда вы  так спешите? Успеете! Расскажите-ка нам  лучше
что-нибудь из своего путешествия...
     Яков (входит). Готово-с!
     Анна Петровна. Да? В таком случае, господа, идемте есть!
     Трилецкий. Есть? Ура-а-а! (Хватает одной  рукой за руку  Сашу, а другой
Глагольева 2 и бежит.)
     Саша. Пусти! Пусти, сорванец! Я сама пойду!
     Глагольев 2. Пустите! Что за свинство? Я не люблю шуток! (Вырывается.)
     Саша и Трилецкий убегают.
     Анна  Петровна (берет Глагольева  2 под руку). Пойдемте-ка,  парижанин!
Нечего кипятиться попусту! Абрам Абрамыч, Тимофей Гордеич...  Прошу! (Уходит
с Глагольевым 2.)
     Бугров (встает и потягивается). Пока дождешься этого завтрака, так весь
слюной изойдешь. (Уходит.)
     Платонов (подает  Софье Егоровне  руку).  Вы  позволите?  Какие  у  вис
удивленные глаза! Для  вас этот мир - неведомый мир! Это мир (тише) глупцов,
Софья  Егоровна,  глупцов набитых,  невылазных,  безнадежных...  (Уходит,  с
Софьей Егоровной.)
     Венгерович 1 (сыну). Теперь видел?
     Венгерович 2. Это оригинальнейший негодяй! (Уходит с отцом.)
     Войницев  (толкает  Ивана   Ивановича).   Иван  Иваныч!   Иван  Иваныч!
Завтракать!
     Иван Иванович (вскакивает). А? Кто?
     Войницев. Никто... Завтракать идемте!
     Иван Иванович. Очень хорошо, душенька!
     Уходит с Войницевым и Щербуком.