Кулундов: 
Где мой чепец? Где мой чепец? 
Родимов: 
Надменный конь сидел в часах. 
Кулундов: 
Куда затылком я воткнусь? 
Родимов: 
За ночью день, за днём сестра. 
Кулундов: 
Вчера чепец лежал на полке, 
сегодня он лежал в шкапу. 
Родимов: 
Однажды царь, он в треуголке, 
гулял по Невскому в плаще. 
Кулундов: 
Но где чепец? 
Родимов: 
И царь смеялся,
когда машинку видел он, 
в кулак торжественный смеялся, 
царицу зонтиком толкал. 
Кулундов: 
Чепец в коробке! 
Родимов: 
Царь хранил
своё величье вековое. 
«Сафо» двумя пальцами курил, 
пуская дым. 
Кулундов: 
А? Что такое?
Скажите, где мой шарф? 
Родимов: 
Скакал извозчик.
Скакал по правой стороне. 
Кричал царю: сойди с дороги, 
не то моментом задавлю! 
Смеялся царь, склонясь к царице. 
Кулундов: 
Простуда в горло попадет, 
поставлю вечером горчичник. 
Родимов: 
И крикнул царь: какой болван! 
На мне тужурка из латуни, 
а на царице календарь. 
Меня так просто не раздавишь, 
царицу санками не сдвинешь, 
и в доказательство мы ляжем 
с царицей прямо под трамвай. 
Кулундов: 
Потом советую, сам-друг Кулундов, 
одень шерстяную рубашку. 
На двор, Кулундов, не ходи, 
но поцелуй свою мамашку. 
Мамаша: 
Нет, нет, избавь меня, Кулундов. 
Родимов: 
И вот, вздымая руки к небу, 
царь и царица на рельсы легли, 
и взглядом, и пушкой покорны Канебу, 
большие солдаты царя стерегли. 
Толпа на Невском замерла, 
неслась милиция скачками, 
но птица - в воздухе стрела - 
глядела чудными зрачками. 
Царь встал. 
Царица встала. 
Все вздохнули. 
Царь молвил: накось выкуси! 
Царица крикнула: мы победили! 
Канеб сказал: мы льнем к Руси. 
Вдали солдаты уходили. 
Но вдруг извоэчик взял и ударил 
кнутом царя и царицу по лицу. 
Царь выхватил саблю 
и с криком: смерть подлецу! 
пустился бегом по Садовой. 
Царица рыдала. Шумела Нева. 
Народ волновался, на битву готовый. 
Кулундов: 
Ну, прощайте, мамочка, 
я пошел на Карповку. 
Мамаша: 
Два поклона дедушке. 
Кулундов: 
Хорошо, спасибочки. 
Родимов (один): 
Да, министр Пуришкевич 
был однажды на балу, 
громко музыка рычала, 
врали ноги на полу. 
Дама с голыми плечами 
извивалась колбасой. 
Генерал для развлеченья 
шлёпал пятками босой. 
Царь смеялся над царицей, 
заставлял её в окно 
для потехи прыгнуть птицей 
или камнем всё равно. 
Но царица для потехи 
в руки скипетр брала 
и колола им орехи 
при помощи двухголового орла. 
Голова на двух ногах (входя): 
Родимов, ты заврался. 
Я сам бывал на вечеринках, 
едал индеек в ананасах, 
видал полковника в лампасах. 
Я страсть люблю швырять валета, 
когда летит навстречу туз, 
когда сияет эполета 
и над бокалом вьется ус. 
Когда, смугла и черноброва, 
к тебе склоняется княжна, 
на целый мир глядя сурово, 
с тобой, как с мальчиком, нежна. 
Люблю, когда, зарю почуя, 
хозяин лампу тушит вдруг, 
и гости сонные, тоскуя, 
сидят, безмолвные, вокруг. 
Когда на улице, светая, 
летают воздухи одни, 
когда проходит ночь пустая 
и гаснут мёртвые огни. 
Люблю, Родимов! Нет спасенья! 
В спасенье глупые слова! 
Вся жизнь только воскресенье! 
Родимов: 
Молчи, пустая голова! 
Аларих, готский король: 
Видел я, в долинах Рога 
мчался грозный Ахерон. 
Он глядел умно и строго, 
точно ехал с похорон. 
То долина, то гора 
пролетали над водой, 
то карина, то мара, 
сбоку хвостик золотой. 
Бог глядел в земную ось, 
все, как суп, во мне тряслось, 
вся шаталась без гвоздей 
геометрия костей. 
Тут открылся коридор, 
взвился дубом нашатырь, 
мне в лицо глядел хондор, 
тучи строгой поводырь. 
Эй, душа, колпак стихов, 
разом книги расплоди, 
сто простят тебе грехов, 
только в точку попади. 
Ну, Родимов, дай ладонь! 
Родимов: 
На ладони скачет конь. 
Аларих: 
Ты, Родимов, попадья, 
я как раз тебе судья. 
Кулундов (вбегая): 
Где мой кушак? Где мой кушак? 
Родимов: 
Однажды царь лежал в гробу. 
Аларих: 
Я слышу шёпот, стук и шаг. 
Мамаша: 
Господь, храни меня, рабу. 
Родимов: 
Свеча трещала над царем. 
Кулундов: 
Кушак на мне! Кушак на мне! 
Родимов: 
Единый Бог сидел втроем. 
Царица плакала в окне. 
Царь говорил: мои дворцы 
стоят пусты, но я вернусь. 
Аларих: 
Но мне не страшны мертвецы. 
Мамаша: 
А я покойников боюсь. 
Голова на двух ногах: 
Спи Кулундов, ночью спи 
спи планета под домами 
вижу я большое пи 
встало облако над нами 
дремлют бабочки бобров 
спят овечки под шатром 
сна сундук и мысли ров 
открываются с трудом 
но едва светлеет мрак 
вижу я стихов колпак 
вижу лампы и пучины 
из морской большой пучины 
поднимают в мир причины 
свои зонтики всегда 
спи Кулундов спи Родимов 
спи Аларих навсегда. 
Мамаша: 
Однажды царь лежал в болоте... 
всё