Когда я буду, умирая,
Вцепляться пальцами в постель,
Верни меня в предгорье рая,
Скажи мне тихо: Коктебель.
 
Я слабым слухом, мертвым взором
Всей горестью, любовью всей
Узнаю берег, на котором
Бродил усталый Одиссей.
 
Великой Мстительницы милость
Он верным сердцем призывал,
И дева светлая спустилась
На голубые глыбы скал.
 
Она отплыть ему велела,
Враждебный ветер укротив,
И парус он направил смело
В послушно голубой залив.
 
Она ж стояла здесь, блистая
Смерчем бессмертной красоты.
Кустов испуганная стая
Металась у ее пяты,
 
Змеенышем обвивши чресла,
Подъяв копье, щитом звеня,
Вдруг белым облаком исчезла...
Ты помнишь, Коктебель, меня...
 
О самом раннем знают скалы,
О бурных судоргах земли,
Когда огромные кораллы
В нее невидимо вросли,
 
Неукротимы, непрестанны -
Шел, верно, родовой раздор, -
В нее врубались ураганы
И там остались до сих пор.
 
Она собой отобразила
Как бы побоище богов,
Ее таинственная сила
Похожа на беззвучный зов,
 
На черновик забытый... это
Недаром кажется таким:
Сюда бог музыки и света
Огнем вписал внезапный гимн.
 
Как верный друг, мой спутник верный,
Как прежде нежно (помнишь как?),
Чтоб вытравились ветром скверны,
Внеси меня на Карадаг.
 
И перед демоном безглавым
На камни тихо положи,
Да будет вид сраженной славы
Полезен для моей души.
 
Но отойдем теперь скорее,
Чтоб я запомнить не могла,
Как, по лиловым дебрям рея,
Меня манила тень орла.
 
Я покорюсь, горя и стыня,
Что гордость наша? Скудно с ней!
Пахнула библией пустыня,
Все та ж, но жарче и древней.
 
О, палестинская долина,
Ответствуй мне, не по тебе ль
Шла так недавно Магдалина...
Меня ты помнишь, Коктебель?
 
Но мне роднее крови - море.
Дрожит мирьядами сердец
И, разгораясь в грозном споре,
Швыряет берегу венец.
 
Золотосиние! Поверьте,
Я вас люблю до тьмы, до дна,
Но надо мною знамя смерти,
Вода ж к умершим холодна.
 
В слова слагаясь еле-еле,
Шли волны голосом твоим:
Кто был однажды в Коктебеле,
Всегда томиться будет им.