[Посвящается И. А. Манну]
 
Великолепный град! пускай тебя иной
   Приветствует с надеждой и любовью,
Кому не обнажен скелет печальный твой,
   Чье сердце ты еще не облил кровью
И страшным холодом не мог еще обдать,
   И не сковал уста тяжелой думой,
И ранней старости не положил печать
   На бледный лик, суровый и угрюмый.
 
Пускай мечтает он над светлою рекой
   Об участи, как та река, широкой,
И в ночь прозрачную, любуяся тобой,
   Дремотою смежить боится око,
И длинный столб луны на зыби волн следит,
   И очи шлет к неведомым палатам,
Еще дивясь тебе, закованный в гранит
   Гигант, больной гниеньем и развратом.
 
Пускай, по улицам углаженным твоим
   Бродя без цели, с вечным изумленьем,
Еще на многих он встречающихся с ним
   Подъемлет взор с немым благоговеньем
И видеть думает избранников богов,
   Светил и глав младого поколенья,
Пока лицом к лицу не узрит в них глупцов
   Или рабов презренных униженья.
 
Пускай, томительным снедаемый огнем,
   Под ризою немой волшебной ночи,
Готов поверить он, с притворством незнаком,
   В зовущие увлажненные очи,
Готов еще страдать о падшей красоте
   И звать в ее объятьях наслажденье,
Пока во всей его позорной наготе
   Не узрит он недуга истощенье.
 
Но я — я чужд тебе, великолепный град.
   Ни тихих слез, ни бешеного смеха
Не вырвет у меня ни твой больной разврат,
   Ни над святыней жалкая потеха.
Тебе уже ничем не удивить меня —
   Ни гордостью дешевого безверья,
Ни коловратностью бессмысленного дня,
   Ни бесполезной маской лицемерья.
 
Увы, столь многое прошло передо мной:
   До слез, до слез страдание смешное,
И не один порыв возвышенно-святой,
   И не одно великое земное
Судьба передо мной по ветру разнесла,
   И не один погиб избранник века,
И не одна душа за деньги продала
   Свою святыню — гордость человека.
 
И не один из тех, когда-то полных сил,
   Искавших жадно лучшего когда-то,
Благоразумно бред покинуть рассудил
   Или погиб добычею разврата;
А многие из них навеки отреклись
   От всех надежд безумных и опасных,
Спокойно в чьи-нибудь холопы продались.
   И за людей слывут себе прекрасных.
 
Любуйся ж, юноша, на пышный гордый град,
   Стремись к нему с надеждой и любовью,
Пока еще тебя не истощил разврат
   Иль гнев твое не обдал сердце кровью,
Пока еще тебе в божественных лучах
   Сияет все великое земное,
Пока еще тебя не объял рабский страх
   Иль истощенье жалкое покоя.