Восемь командиров
   РККА
врезывались ветру
   в облака.
Старшему из равных
   сорок лет,
больше половины —
   прочим нет.
Молоды, упорны,
   ясный взгляд,
всей стране защита —
   первый ряд.
Небо наклонилось
   и само
вслед за ними рвалось
   в комсомол.
Поднималась плесень
   от болот,—
ей корабль навстречу
   вел пилот.
Выше, выше, выше —
   день был сер —
восемь командиров
   СССР.
Если рявкнул гром бы
   вражьих жерл,
стал бы тверд, как ромбы,
   ихний взор.
Если крест фашистский
   в небесах,
влет вираж крутой бы
   описал.
Но воздушной ямы
   тишь да мгла
их рукою мертвой
   стерегла.
Вплоть затянут полог
   тучевой,
за дождем не видно
   ничего.
Красных звезд не видно
   на крыле.
Крепких рук не слышно
   на руле.
Хоронили рядом
   с гробом гроб.
Прислонились разом
   к ромбу ромб...
Но слезой бессильной
   их смерть не смажь.
Выше, выше, выше
   в тучи марш!
Накренилось небо
   к ним само:
«Кто на смену старшим —
   в комсомол?»