Великое кино. Штучное.
Вроде ведь ничего особенного, и господь-всевышний-только-знает как такое у людей получается.
Его хочется обязательно хранить в своей коллекции в нескольких копиях и очень не хочется пересматривать, потому что пресытился им с первого раза. Потому что оно очень книжное и очень жизненное. Потому что утешительное и обидное одновременно. Обидное потому, что впихивает в смотрящего чужую жизнь: противоречивую, не самую счастливую и настолько большую, что тесно в груди, и кажется вот-вот все станет на место, и дадутся ответы на то, что спрашивалось, а на деле хочется просто отвлечься после просмотра бессмысленными вещами, бестолку перекладывать их с места на место, стараясь вернуть все как было "до". Но с этим кином жить. И с ним лучше, чем без него. И гораздо, гораздо лучше, чем с другими.
И уже, наверное, нужно писать про сюжет, про Эдди Мерфи, примирение, банановые хлебы, джаз, аллегории и атмосферы.
А можно ничего не писать. "Потому что слова и не нужны".