На Западе этот фильм произвёл фурор – но своей внешней, наиболее эффектной стороной. Так, в 1965-м впечатлительные и пуритански настроенные британские цензоры отказались выдать авторам сертификат, тем самым – подвергнув картину фактическому запрету, и лишь спустя три года, пересмотрев решение, присвоили усечённой (!) версии предельно строгий рейтинг «X». В США же, где зрители увидели ленту в начале февраля 1965-го, то есть спустя три с половиной месяца после национальной премьеры, «Чёртова баба» оставила сильнейшее впечатление лишь в жанровом отношении – и по сей день считается там классическим образчиком японских (и вообще восточных) хорроров. Достаточно упомянуть, что Уильям Фридкин, задавшись целью снять один из самых жутких фильмов в истории мирового кинематографа¹, вдохновлялся именно работой пятидесятидвухлетнего Канэто Синдо, стараясь придать гриму маленькой девочки, в которую вселился враг рода человеческого, сходство с маской демона, снятой с убитого генерала-самурая… Во всём этом, безусловно, есть резон. Когда престарелая женщина, потерявшая сына и опасающаяся, что её покинет ещё и сноха, оставив родственницу на верную погибель, прибегает к последнему средству, выдавая себя за посланницу потустороннего мира, прибывшую покарать грешницу, уже становится не по себе. А как только следует неизбежное возмездие, и размокшая маска, скажем так, радикально меняет сущность человека, сделав личину лицом, редкого зрителя не ввергает в трепет. Воистину, молодым постановщикам из Страны Восходящего Солнца, искусно обновившим эстетику жанра на рубеже веков, было у кого учиться!

Впрочем, уникальность «Чёртовой бабы» заключается в том, что режиссёр-сценарист принципиально не пересекает грань², отделяющую обыденность от мистики, не в пример, скажем, Масаки Коябаси с параллельно созданным «Кайданом» /1964/³ или их общему наставнику Кэндзи Мидзогути со «Сказками туманной луны после дождя» /1953/. Когда молодая вдова, с трудом оторвав маску и увидев обезображенный лик, продолжает надсадно кричать («Настоящий демон!»), не обращая внимания на причитания старухи, как-то не сомневаешься, что это – обычная истерика, вполне объяснимое состояние аффекта. Однако по осторожному, туманному или, точнее, надёжно укрытому в неустанно колышущихся зарослях тростника авторскому намёку несложно заключить, что подлинные демоны таятся в бездне человеческих душ, ожидая часа вырваться на свободу, а невымышленный ад куда прозаичнее, но и страшнее, чем тот, что нарисован в страстных проповедях верховных священнослужителей. И вполне может принять вид, допустим, ямы, куда женщины сбрасывали останки самураев, – ямы «глубокой и мрачной», тьма которой, как сказано в прологе, существует «с незапамятных времён»…

Вот только Канэто Синдо в очередной раз доказывает, что при всём желании не имеет права позволить себе уйти ни в формализм⁴, ни в отвлечённые рассуждения о порочности человеческой натуры и утрате идентичности – в подражание новомодным европейским мыслителям. Конечно, «Чёртова баба» не могла получить официального признания в СССР подобно другим выдающимся работам мастера, шедевру «Голый остров» /1960/ и «Обнажённым девятнадцатилетним» /1970/. Но отечественные кинокритики (например, Инна Генс) сходу уловили злободневный подтекст произведения, донесённый в предельно острой, шоковой форме. Уроженец Хиросимы, Синдо каждым кадром заставляет прочувствовать неутихающую боль за родной народ, за конкретных людей, поголовно доведённых (как и много позже, в середине XX столетия) имперским милитаризмом до воистину демонического состояния, когда нормальные человеческие чувства, не говоря уже об обязательной Божественной искорке, необратимо атрофируются. Он, разумеется, не случайно поместил инцидент в знаменательный исторический контекст, в разгар междоусобных смут XIV века, а точнее, в период установления зыбкого двоевластия, когда сбежавший из сожжённой столицы император обосновался в горах Ёсино, его соперник занял Киото, а их армии Кусуноки и Асикага занялись бессмысленным взаимным истреблением. Родительница Кити обернулись, таким образом, ближайшей единомышленницей брехтовской мамаши Кураж, найдя не менее хитроумный способ выживать и даже безбедно существовать посреди непрекращающейся бойни, но определённо забыв о том, что, садясь обедать с чёртом, следует запастись очень длинной ложкой.


__________
1 – Имеется в виду, конечно, «Изгоняющий дьявола» /1973/.
2 – В отличие от более поздних «Чёрных кошек в бамбуковых зарослях» /1968/.
3 – Заметим, что Кэй Сато, сыгравший наглого дезертира и соблазнителя, предстал у коллеги (в новелле «В чашке чая») в образе призрака самурая.
4 – Хотя самолично исполнил обязанности художника-постановщика, а операторская работа Киёми Куроды (как и исполнение Дзицуко Ёсимурой роли со второго плана) была отмечена национальной наградой «Голубая лента».