Когда известный (прежде всего на комедийном поприще) французский режиссёр Филипп Де Брока предложил Кэтрин Зете-Джонс роль в кинематографе, он наверняка оценил огромный потенциал этой начинающей театральной актрисы, танцовщицы и певицы. И дело не только в неземной красоте и обворожительности двадцатиоднолетней¹ дебютантки. Хотя Де Брока предпочёл ироническую интонацию, пригласив популярных комиков (Жерара Жюньо, Тьерри Лермитта и др.) и сотворив вольную, демонстративно осовремененную кинофантазию, Шахерезада предстала на экране именно такой, какой её ожидали увидеть те, кто с увлечением читал «1001 ночь». Конечно, картина, в отличие от версии Пьера Паоло Пазолини, не пользовалась успехом ни у зрителей, ни у критиков. Но сама роль стала для Кэтрин символичной, косвенно объясняя дальнейший стремительный рост карьеры.