Японцы пели: «Клен ты мой опавший».
     Но ничего уже не слышал ты,
     Давно замолкший и давно пропавший,
     У той черты.

     Ах, как же тосковал ты оголтело,
     Когда последней ночью проходил
     Пустынным коридором «Англетера»
     Один, один.

     Мы у цветного ящика сидели,
     Не где-нибудь, а на Каширском, 6,
     И думали о собственном уделе,
     Каков он есть.

     Но я-то знал, что нету мне спасенья,
     Что свой отрезок я уже прошел,
     Что хорошо тебе, старик Есенин.
     Что мне -- нехорошо.