Все эти годы мимо текла река,
     как морщины в поисках старика.
     Но народ, не умевший считать до ста,
     от нее хоронился верстой моста.

     Порой наводненье, порой толпа,
     то есть что-то, что трудно стереть со лба,
     заливали асфальт, но возвращались вспять,
     когда ветер стихал и хотелось спать.

     Еще были зимы, одна лютей
     другой, и привычка плодить детей,
     сводивших (как зеркалом -- платяной
     шкаф) две жизни к своей одной,

     и вообще экономить. Но как ни гни
     пальцы руки, проходили дни.
     В дело пошли двоеточья с "е",
     зане их труднее стереть. Но все

     было впустую. Теперь ослабь
     цепочку -- и в комнату хлынет рябь,
     поглотившая оптом жильцов, жилиц
     Атлантиды, решившей начаться с лиц.