Вечером входишь в подъезд, и звук
     шагов тебе самому
     страшен настолько, что твой испуг
     одушевляет тьму.

     Будь ты другим и имей черты
     другие, и, пряча дрожь,
     по лестнице шел бы такой как ты,
     ты б уже поднял нож.

     Но здесь только ты; и когда с трудом
     ты двери своей достиг,
     ты хлопаешь ею -- и в грохоте том
     твой предательский крик.