А. Кушнеру

     Ничем, Певец, твой юбилей
     мы не отметим, кроме лести
     рифмованной, поскольку вместе
     давно не видим двух рублей.

     Суть жизни все-таки в вещах.
     Без них -- ни холодно, ни жарко.
     Гость, приходящий без подарка,
     как сигарета натощак.

     Подобный гость дерьмо и тварь
     сам по себе. Тем паче, в массе.
     Но он -- герой, когда в запасе
     имеет кой-какой словарь.

     Итак, приступим. Впрочем, речь
     такая вещь, которой, Саша,
     когда б не эта бедность наша,
     мы предпочли бы пренебречь.

     Мы предпочли бы поднести
     перо Монтеня, скальпель Вовси,
     скальп Вознесенского, а вовсе
     не оду, Господи прости.

     Вообще, не свергни мы царя
     и твердые имей мы деньги,
     дарили б мы по деревеньке
     Четырнадцатого сентября.

     Представь: имение в глуши,
     полсотни душ, все тихо, мило;
     прочесть стишки иль двинуть в рыло
     равно приятно для души.

     А девки! девки как одна.
     Или одна на самом деле.
     Прекрасна во поле, в постели
     да и как Муза не дурна.

     Но это грезы. Наяву
     ты обладатель неименья
     в вонючем Автово, -- каменья,
     напоминающий ботву

     гнилой капусты небосвод,
     заводы, фабрики, больницы
     и золотушные девицы,
     и в лужах радужный тавот.

     Не слышно даже петуха.
     Ларьки, звучанье похабели.
     Приходит мысль о Коктебеле --
     но там болезнь на букву "Х".

     Паршивый мир, куда ни глянь.
     Куда поскачем, конь крылатый?
     Везде дебил иль соглядатай
     или талантливая дрянь.

     А эти лучшие умы:
     Иосиф Бродский, Яков Гордин --
     на что любой из них пригоден?
     Спасибо, не берут взаймы.

     Спасибо, поднесли стишок.
     А то могли бы просто водку
     глотать и драть без толку глотку,
     у ближних вызывая шок.

     Нет, европейцу не понять,
     что значит жить в Петровом граде,
     писать стихи пером в тетради
     и смрадный воздух обонять.

     Довольно, впрочем. Хватит лезть
     в твою нам душу, милый Саша.
     Хотя она почти как наша.
     Но мы же обещали лесть,

     а получилось вон что. Нас
     какой-то бес попутал, видно,
     и нам, конечно, Саша, стыдно,
     а ты -- ты думаешь сейчас:

     спустить бы с лестницы их всех,
     задернуть шторы, снять рубашку,
     достать перо и промокашку,
     расположиться без помех

     и так начать без суеты,
     не дожидаясь вдохновенья:
     "я помню чудное мгновенье,
     передо мной явилась ты".