Весы качнулись. Молвить не греша,
        ты спятила от жадности, Параша.
     Такое что-то на душу, спеша
        разбогатеть, взяла из ералаша,
     что тотчас поплыла моя душа
        наверх, как незагруженная чаша.

     Отшельник без вещей и с багажом
        пушинка и по форме и по смыслу,
     коль двое на постель да нагишом
        взойдут, скроив физиономью кислу;
     и, хоть живешь ты выше этажом,
        неможно не задраться коромыслу.

     Параша, равновесию вредит
        не только ненормальный аппетит,
     но самое стремленье к равновесью,
        что видно и в стараниях блудниц,
     в запорах, и в стирании границ
        намеренном меж городом и весью.

     Параша, ты отныне далека.
        Возносит тяготение к прелюбам.
     И так как мне мешают облака,
        рукой дындып сложимши перед клювом,
     не покажу вам с другом кулака
        и ангелов своих не покажу вам.

     Прощай, Параша! Выключив часы
        здесь наверху, как истинный сиделец
     я забываю все твои красы,
        которым я отныне не владелец,
     и зрю вблизи полнощные Весы,
        под коими родился наш младенец.