Северный край, укрой.
     И поглубже. В лесу.
     Как смолу под корой,
     спрячь под веком слезу.
     И оставь лишь зрачок,
     словно хвойный пучок,
     и грядущие дни.
     И страну заслони.

     Нет, не волнуйся зря:
     я превращусь в глухаря,
     и, как перья, на крылья мне лягут
     листья календаря.
     Или спрячусь, как лис,
     от человеческих лиц,
     от собачьего хора,
     от двуствольных глазниц.

     Спрячь и зажми мне рот!
     Пусть при взгляде вперед
     мне ничего не встретить,
     кроме желтых болот.
     В их купели сырой
     от взоров нескромных скрой
     след, если след оставлю,
     и в трясину зарой.

     Не мой черед умолкать.
     Но пора окликать
     тех, кто только не станет
     облака упрекать
     в красноте, в тесноте.
     Пора брести в темноте,
     вторя песней без слов
     частоколу стволов.

     Так шуми же себе
     в судебной своей судьбе
     над моей головою,
     присужденной тебе,
     но только рукой (плеча)
     дай мне воды (ручья)
     зачерпнуть, чтоб я понял,
     что только жизнь -- ничья.

     Не перечь, не порочь.
     Новых гроз не пророчь.
     Оглянись, если сможешь --
     так и уходят прочь:
     идут сквозь толпу людей,
     потом -- вдоль рек и полей,
     потом сквозь леса и горы,
     все быстрей. Все быстрей.