Слышишь ли, слышишь ли ты в роще детское пение,
     над сумеречными деревьями звенящие, звенящие голоса,
     в сумеречном воздухе пропадающие, затихающие постепенно,
     в сумеречном воздухе исчезающие небеса?

     Блестящие нити дождя переплетаются среди деревьев
     и негромко шумят, и негромко шумят в белесой траве.
     Слышишь ли ты голоса, видишь ли ты волосы с красными гребнями,
     маленькие ладони, поднятые к мокрой листве?

     "Проплывают облака, проплывают облака и гаснут..." --
     это дети поют и поют, черные ветви шумят,
     голоса взлетают между листьев, между стволов неясных,
     в сумеречном воздухе их не обнять, не вернуть назад.

     Только мокрые листья летят на ветру, спешат из рощи,
     улетают, словно слышат издали какой-то осенний зов.
     "Проплывают облака..." -- это дети поют ночью, ночью,
     от травы до вершин все -- биение, все -- дрожание голосов.

     Проплывают облака, это жизнь проплывает, проходит,
     привыкай, привыкай, это смерть мы в себе несем,
     среди черных ветвей облака с голосами, с любовью...
     "Проплывают облака..." -- это дети поют обо всем.

     Слышишь ли, слышишь ли ты в роще детское пение,
     блестящие нити дождя переплетаются, звенящие голоса,
     возле узких вершин в новых сумерках на мгновение
     видишь сызнова, видишь сызнова угасающие небеса?

     Проплывают облака, проплывают, проплывают над рощей.
     Где-то льется вода, только плакать и петь, вдоль осенних оград,
     все рыдать и рыдать, и смотреть все вверх, быть ребенком ночью,
     и смотреть все вверх, только плакать и петь, и не знать утрат.

     Где-то льется вода, вдоль осенних оград, вдоль деревьев неясных,
     в новых сумерках пенье, только плакать и петь, только листья сложить.
     Что-то выше нас. Что-то выше нас проплывает и гаснет,
     только плакать и петь, только плакать и петь, только жить.