Музыкант играл на скрипке - я в глаза ему
                                    глядел.
Я не то чтоб любопытствовал - я по небу летел.
Я не то чтобы от скуки - я надеялся понять,
как способны эти руки эти звуки извлекать
из какой-то деревяшки, из каких-то бледных
                                        жил,
из какой-то там фантазии, которой он служил?

Да еще ведь надо пальцы знать,
                        к чему прижать когда,
чтоб во тьме не затерялась гордых звуков
                                     череда.
Да еще ведь надо в душу к нам проникнуть
                                 и поджечь...
А чего с ней церемониться? Чего ее беречь?

Счастлив дом,
     где голос скрипки наставляет нас на путь
и вселяет в нас надежды...
                       Остальное как-нибудь.
Счастлив инструмент, прижатый к угловатому
                                        плечу,
по чьему благословению я по небу лечу.

Счастлив он, чей путь недолог,
                    пальцы злы, смычок остер,
музыкант, соорудивший из души моей костер.
А душа, уж это точно, ежели обожжена,
справедливей, милосерднее и праведней она.