Я ухожу от пули,
                делаю отчаянный рывок.
Я снова живой
             на выжженном теле Крыма.
И вырастают
           вместо крыльев тревог
за моей человечьей спиной
                надежды крылья.
Васильками над бруствером
                   уцелевшими от огня,
склонившимися
             над выжившим отделением,
жизнь моя довоенная
                   разглядывает меня
с удивленьем.
До первой пули я хвастал:
                   чего не могу посметь?
До первой пули
              врал я напропалую.
Но свистнула первая пуля,
                 кого-то накрыла смерть,
а я приготовился
                пулю встретить вторую.
Ребята, когда нас выплеснет
                из окопа четкий приказ,
не растопчите
             этих цветов в наступленье:
пусть синими их глазами
               глядит и глядит на нас
идущее за нами поколенье.