ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

                      1 Я УВОЖУ К ОТВЕРЖЕННЫМ СЕЛЕНЬЯМ,
                      Я УВОЖУ СКВОЗЬ ВЕКОВЕЧНЫЙ СТОН,
                      Я УВОЖУ К ПОГИБШИМ ПОКОЛЕНЬЯМ.

                      4 БЫЛ ПРАВДОЮ МОЙ ЗОДЧИЙ ВДОХНОВЛЕН:
                      Я ВЫСШЕЙ СИЛОЙ, ПОЛНОТОЙ ВСЕЗНАНЬЯ
                      И ПЕРВОЮ ЛЮБОВЬЮ СОТВОРЕН.

                      7 ДРЕВНЕЙ МЕНЯ ЛИШЬ ВЕЧНЫЕ СОЗДАНЬЯ,
                      И С ВЕЧНОСТЬЮ ПРЕБУДУ НАРАВНЕ.
                      ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ.

                   10 Я, прочитав над входом, в вышине,
                      Такие знаки сумрачного цвета,
                      Сказал: "Учитель, смысл их страшен мне".

                   13 Он, прозорливый, отвечал на это:
                      "Здесь нужно, чтоб душа была тверда;
                      Здесь страх не должен подавать совета.

                   16 Я обещал, что мы придем туда,
                      Где ты увидишь, как томятся тени,
                      Свет разума утратив навсегда".

                   19 Дав руку мне, чтоб я не знал сомнений,
                      И обернув ко мне спокойный лик,
                      Он ввел меня в таинственные сени.

                   22 Там вздохи, плач и исступленный крик
                      Во тьме беззвездной были так велики,
                      Что поначалу я в слезах поник.

                   25 Обрывки всех наречий, ропот дикий,
                      Слова, в которых боль, и гнев, и страх,
                      Плесканье рук, и жалобы, и всклики

                   28 Сливались в гул, без времени, в веках,
                      Кружащийся во мгле неозаренной,
                      Как бурным вихрем возмущенный прах.

                   31 И я, с главою, ужасом стесненной:
                      "Чей это крик? - едва спросить посмел. -
                      Какой толпы, страданьем побежденной?"

                   34 И вождь в ответ: "То горестный удел
                      Тех жалких душ, что прожили, не зная
                      Ни славы, ни позора смертных дел.

                   37 И с ними ангелов дурная стая,
                      Что, не восстав, была и не верна
                      Всевышнему, средину соблюдая.

                   40 Их свергло небо, не терпя пятна;
                      И пропасть Ада их не принимает,
                      Иначе возгордилась бы вина".

                   43 И я: "Учитель, что их так терзает
                      И понуждает к жалобам таким?"
                      А он: "Ответ недолгий подобает.

                   46 И смертный час для них недостижим,
                      И эта жизнь настолько нестерпима,
                      Что все другое было б легче им.

                   49 Их память на земле невоскресима;
                      От них и суд, и милость отошли.
                      Они не стоят слов: взгляни - и мимо!"

                   52 И я, взглянув, увидел стяг вдали,
                      Бежавший кругом, словно злая сила
                      Гнала его в крутящейся пыли;

                   55 А вслед за ним столь длинная спешила
                      Чреда людей, что, верилось с трудом,
                      Ужели смерть столь многих истребила.

                   58 Признав иных, я вслед за тем в одном
                      Узнал того, кто от великой доли
                      Отрекся в малодушии своем.

                   61 И понял я, что здесь вопят от боли
                      Ничтожные, которых не возьмут
                      Ни бог, ни супостаты божьей воли.

                   64 Вовек не живший, этот жалкий люд
                      Бежал нагим, кусаемый слепнями
                      И осами, роившимися тут.

                   67 Кровь, между слез, с их лиц текла
                      И мерзостные скопища червей
                      Ее глотали тут же под ногами.

                   70 Взглянув подальше, я толпу людей
                      Увидел у широкого потока.
                      "Учитель, - я сказал, - тебе ясней,

                   73 Кто эти там и власть какого рока
                      Их словно гонит и теснит к волнам,
                      Как может показаться издалека".

                   76 И он ответил: "Ты увидишь сам,
                      Когда мы шаг приблизим к Ахерону
                      И подойдем к печальным берегам".

                   79 Смущенный взор склонив к земному лону,
                      Боясь докучным быть, я шел вперед,
                      Безмолвствуя, к береговому склону.

                   82 И вот в ладье навстречу нам плывет
                      Старик, поросший древней сединою,
                      Крича: "О, горе вам, проклятый род!

                   85 Забудьте небо, встретившись со мною!
                      В моей ладье готовьтесь переплыть
                      К извечной тьме, и холоду, и зною.

                   88 А ты уйди, тебе нельзя тут быть,
                      Живой душе, средь мертвых!" И добавил,
                      Чтобы меня от прочих отстранить:

                   91 "Ты не туда свои шаги направил:
                      Челнок полегче должен ты найти,
                      Чтобы тебя он к пристани доставил".

                   94 А вождь ему: "Харон, гнев укроти.
                      Того хотят - там, где исполнить властны
                      То, что хотят. И речи прекрати".

                   97 Недвижен стал шерстистый лик ужасный
                      У лодочника сумрачной реки,
                      Но вкруг очей змеился пламень красный.

                  100 Нагие души, слабы и легки,
                      Вняв приговор, не знающий изъятья,
                      Стуча зубами, бледны от тоски,

                  103 Выкрикивали господу проклятья,
                      Хулили род людской, и день, и час,
                      И край, и семя своего зачатья.

                  106 Потом, рыдая, двинулись зараз
                      К реке, чьи волны, в муках безутешных,
                      Увидят все, в ком божий страх угас.

                  109 А бес Харон сзывает стаю грешных,
                      Вращая взор, как уголья в золе,
                      И гонит их и бьет веслом неспешных.

                  112 Как листья сыплются в осенней мгле,
                      За строем строй, и ясень оголенный
                      Свои одежды видит на земле, -

                  115 Так сев Адама, на беду рожденный,
                      Кидался вниз, один, - за ним другой,
                      Подобно птице, в сети приманенной.

                  118 И вот плывут над темной глубиной;
                      Но не успели кончить переправы,
                      Как новый сонм собрался над рекой.

                  121 "Мой сын, - сказал учитель величавый,
                      Все те, кто умер, бога прогневив,
                      Спешат сюда, все страны и державы;

                  124 И минуть реку всякий тороплив,
                      Так утесненный правосудьем бога,
                      Что самый страх преображен в призыв.

                  127 Для добрых душ другая есть дорога;
                      И ты поймешь, что разумел Харон,
                      Когда с тобою говорил так строго".

                  130 Чуть он умолк, простор со всех сторон
                      Сотрясся так, что, в страхе вспоминая,
                      Я и поныне потом орошен.

                  133 Дохнула ветром глубина земная,
                      Пустыня скорби вспыхнула кругом,
                      Багровым блеском чувства ослепляя;

                  136 И я упал, как тот, кто схвачен сном.