Кто-то рванул  за  звонок.  Надежда  Петровна,  хозяйка  квартиры,  в
которой происходила описываемая история,  вскочила  с  дивана  и  побежала
отворить дверь.
     "Должно быть, муж..." - подумала она.
     Но, отворив дверь, она увидела не  мужа.  Перед  ней  стоял  высокий,
красивый мужчина в дорогой медвежьей шубе и золотых  очках.  Лоб  его  был
нахмурен и сонные глаза глядели на мир божий равнодушно-лениво.
     - Что вам угодно? - спросила Надежда Петровна.
     -  Я  доктор,  сударыня.  Меня  звали   сюда   какие-то...   э-э-э...
Челобитьевы... Вы Челобитьевы?
     - Мы Челобитьевы, но... ради бога, извините,  доктор.  У  моего  мужа
флюс и лихорадка. Он послал вам письмо, но вы так долго не приезжали,  что
он потерял всякое терпение и побежал к зубному врачу.
     - Гм... Он мог бы сходить к зубному врачу и не беспокоя меня...
     Доктор нахмурился. Прошла минута в молчании.
     -  Извините,  доктор,  что  мы  вас  обеспокоили  и  заставили  даром
проехаться... Если бы мой муж знал, что вы приедете,  то,  верьте,  он  не
побежал бы к дантисту... Извините...
     Прошла еще одна минута в молчании.  Надежда  Петровна  почесала  себе
затылок.
     "Чего же он ждет, не понимаю?" - подумала она, косясь на дверь.
     - Отпустите меня, сударыня! - пробормотал доктор. - Не держите  меня.
Время так дорого, знаете, что...
     - То есть... Я, то есть... Я не держу вас...
     - Но, сударыня, не могу же я уехать, не получив за свой труд!
     - За труд? Ах, да... - залепетала Надежда Петровна, сильно покраснев.
- Вы правы...  За  визит  нужно  заплатить,  это  верно...  Вы  трудились,
ехали... Но, доктор... мне даже совестно... муж мой пошел из дому и взял с
собой все наши деньги... Дома у меня теперь решительно ничего нет.
     - Гм... Странно... Как же быть? Не дожидаться же мне вашего мужа!  Да
вы  поищите,  может  быть,  найдется  что-нибудь...  Сумма,  в   сущности,
ничтожная...
     - Но уверяю вас, что муж все унес... Мне совестно... Не  стала  бы  я
из-за какого-нибудь рубля переживать подобное... глупое положение...
     - Странный у вас,  у  публики,  взгляд  на  труд  врачей...  ей-богу,
странный... Словно мы и не люди, словно наш труд не труд... Ведь я ехал  к
вам, терял время... трудился....
     - Да я это очень хорошо понимаю, но,  согласитесь,  бывают  же  такие
случаи, когда в доме нет ни копейки!
     - Ах, да какое же мне дело до этих случаев? Вы,  сударыня,  просто...
наивны и  нелогичны...  Не  заплатить  человеку...  это  даже  нечестно...
Пользуетесь  тем,  что  я  не  могу  подать  на  вас  мировому  и...   так
бесцеремонно, ей-богу... Больше, чем странно!
     Доктор замялся. Ему стало стыдно за человечество... Надежда  Петровна
вспыхнула. Ее покоробило...
     - Хорошо! - сказала  она  резким  тоном.  -  Постойте...  Я  пошлю  в
лавочку, и там, может быть, мне дадут денег... Я вам заплачу.
     Надежда Петровна пошла в гостиную и села писать записку к  лавочнику.
Доктор снял шубу, вошел в гостиную  и  развалился  в  кресле.  В  ожидании
ответа от лавочника, оба сидели и молчали. Минут через пять пришел  ответ.
Надежда Петровна вынула из записочки рубль и сунула его доктору. У доктора
вспыхнули глаза.
     - Вы смеетесь, сударыня, - сказал он, кладя  рубль  на  стол.  -  Мой
человек, пожалуй, возьмет рубль, но я... нет-с, извините-с!
     - Сколько же вам нужно?
     - Обыкновенно я беру десять... С вас же, пожалуй, я  возьму  и  пять,
если хотите.
     - Ну, пяти вы от меня не дождетесь... У меня нет для вас денег.
     - Пошлите к лавочнику. Если он мог дать вам рубль, то почему  же  ему
не дать вам и пяти? Не все ли равно? Я прошу вас, сударыня, не задерживать
меня. Мне некогда.
     - Послушайте, доктор... Вы не любезны, если...  не  дерзки!  Нет,  вы
грубы, бесчеловечны! Понимаете? Вы... гадки!
     Надежда Петровна повернулась к окну и прикусила губу.  На  ее  глазах
выступили крупные слезы.
     "Подлец! Мерзавец! - думала она. - Животное! Он  смеет...  смеет!  Не
может понять моего  ужасного,  обидного  положения!  Ну,  подождите  же...
черт!"
     И, немного подумав, она повернула свое лицо к доктору. На этот раз на
лице ее выражалось страдание, мольба.
     - Доктор! - сказала она тихим, умоляющим голосом. - Доктор! Если бы у
вас было сердце, если бы вы захотели понять... вы не стали бы  мучить  мен
из-за этих денег... И без того много муки, много пыток.
     Надежда Петровна сжала себе виски и словно  сдавила  пружину:  волосы
прядями посыпались на ее плечи...
     - Страдаешь от невежды мужа... выносишь эту жуткую, тяжелую среду,  а
тут еще образованный человек позволяет себе бросать упрек. Боже  мой!  Это
невыносимо!
     - Но  поймите  же,  сударыня,  что   специальное   положение   нашего
сословия...
     Но доктор должен был прервать свою речь. Надежда Петровна пошатнулась
и упала без чувств на протянутые им руки... Голова ее склонилась к нему на
плечо.
     - Сюда, к камину, доктор... - шептала она через минуту. -  Поближе...
Я вас все расскажу... все...
     Через час  доктор  выходил  из  квартиры  Челобитьевых.  Ему  было  и
досадно, и совестно, и приятно...
     "Черт возьми... - думал он, садясь в свои сани. - Никогда не  следует
брать с собой из дому много денег! Того и гляди, что нарвешься!"