Снова увидел я город, где я родился 
и провел далекую юность; 
я знал,
что там уже нет родных и знакомых, 
я знал,
что сама память обо мне там исчезла, 
но дома, повороты улиц, 
далекое зеленое море — 
все напоминало мне 
неизмененное,—
далекие дни детства, 
мечты и планы юности, 
любовь, как дым улетевшую. 
Всем чужой, 
без денег,
не зная, куда склонить главу, 
я очутился в отдаленном квартале, 
где из-за спущенных ставен светились огни 
и было слышно пенье и тамбурины 
из внутренних комнат. 
У спущенной занавески 
стоял завитой хорошенький мальчик, 
и, как я замедлил шаги, усталый, 
он сказал мне: 
«Авва,
ты кажешься не знающим пути 
и не имеющим знакомых? 
зайди сюда: здесь все есть,
чтоб чужестранец забыл одиночество, 
и ты можешь найти 
веселую беспечную подругу 
с упругим телом и душистой косой». 
Я медлил, думая о другом, 
а он продолжал, улыбаясь:
«Если тебя это не привлекает, 
странник, 
здесь есть и другие радости,
которых не бежит смелое и мудрое сердце».
Переступая порог, я сбросил сандалии, 
чтобы не вносить в дом веселья 
священного песка пустыни. 
Взглянув на привратника, 
я увидел,
что он был почти нагой — 
и мы пошли дальше по коридору, 
где издали 
звучали бубны навстречу.