Темной толпою, в часовне убогой, 
Путь завершив, и пред новой дорогой, 
Суетность нашу забыв на мгновенье, 
Тупо мы слушаем сонное пенье.

	В тесном пространстве, где дух наш взрастил 
	Тайное древо невидимых сил, 
	Тает вздыхающий дым от кадил.

Что-то есть страшное в этих бряцаньях, 
В этих покорных глухих восклицаньях, 
Молятся звуки и души послушно, 
Что же им в узкой часовне так душно?

	Явственно чувствую горький упрек,
	В звуки молитв проскользнувший намек —
	Тайное слышащих, дышащих строк.

В потные стекла не видно лазури, 
В дверь не проникнут ни ветры, ни бури, 
Силою дней закопчены иконы, 
Вечны пред ними бессильные стоны.

	Грустно склонивши морщинистый лоб, 
	Что-то вещает нам загнанный поп: — 
	«Жизнь наша — душная — темная... — Гроб!»