Я проснулся, крича от страха, 
И подушку и одеяло 
Долго трогал руками, чтобы 
Снова хобот его с размаха 
Не швырнул меня прямо в небо 
Или в сумрак черной утробы. 
Никого с такими клыками 
И с такими злыми глазами 
Я не видел, о, я не видел, 
И такого темного леса,
И такого черного страха 
Я не ведал, о, я не ведал. 
Я зажег свечу и поставил 
Трепетно к изголовью... 
Чтоб утишить биенье сердца, 
Взял трактат о римском праве 
И раскрыл его на "условье 
Действительной купли-продажи". 
Я пошел и жены, спокойно 
Спавшей, волосы поцелуем 
Шевельнул и вернулся тихо, 
Но едва задремал я, бурно 
Зазмеился песок, волнуем 
Винтообразным ветром.
Длинношеюю голову скрыл я, 
И мою двугорбую спину 
Охватило ветром свистящим 
И от свиста стал я змеиться 
И пополз удавом в долину 
И проснулся вновь настоящим. 
Но подумал, строгий и гордый:
То далекой памяти море 
Мне послало терпкие волны. 
Разрывая тела и морды, 
Море памяти мне отворит 
Настоящее счастье жизни.