В то лето народное горе
     Надело железную цепь,
     И тлела по самое море
     Сухая и пыльная степь,

     И под вечер горькие дали,
     Как душная бабья душа,
     Багровой тревогой дышали
     И Бога хулили,греша.

     А утром в село на задворки
     Пришел дезертир босиком,
     В белесой своей гимнастерке,
     С голодным и темным лицом.

     И, словно из церкви икона,
     Смотрел он, как шел на ущерб
     По ржавому дну небосклона
     Алмазный сверкающий серп.

     Запомнил я взгляд без движенья,
     Совсем из державы иной,
     И понял печать отчужденья
     В глазах, обожженных войной.


     И стало темно. И в молчанье,
     Зеленом, глубоком как сон,
     Ушел он и мне на прощанье
     Оставил ружейный патрон.

     Но сразу, по первой примете,
     Узнать ослепительный свет...

     Как много я прожил на свете!
     Столетие! Тысячу лет.