World Art - сайт о кино, сериалах, литературе, аниме, играх, живописи и архитектуре.
         поиск:
в разделе:
  Кино     Аниме     Видеоигры     Литература     Живопись     Архитектура   Вход в систему    Регистрация  
тип аккаунта: гостевой  

Максим Горький (Maxim Gorky)

Рождение Человека



Часть 1


     Это  было  в 92-м, голодном году, между Сухумом и Очемчирами, на берегу
реки Кодор, недалеко от моря - сквозь веселый шум светлых вод  горной  речки
ясно слышен глухой плеск морских волн.
     Осень.  В  белой пене Кодера кружились, мелькали желтые листья лавровишни,
точно маленькие,  проворные лососи, я сидел на камнях над рекою  и  думал, что,
наверное, чайки и бакланы тоже принимают листья  за  рыбу и - обманываются, вот
почему они так обиженно кричат, там, направо, за деревьями, где плещет море.
     Каштаны надо мною убраны  золотом, у ног  моих - много листьев, похожих на
отсеченные ладони чьих-то рук.  Ветви граба на том берегу уже голые  и  висят в
воздухе разорванной сетью; в ней, точно пойманный, прыгает желто-красный горный
дятел-расудук, стучит черным носом по коре ствола,  выгоняя насекомых, а ловкие
синицы и сизые поползни - гости с далекого севера - клюют их.
     Слева  от  меня  по  вершинам гор тяжело нависли,  угрожая  дождем, дымные
облака, от них ползут тени по зеленым скатам, где растет мертвое дерево самшит,
а в дуплах старых буков и ляп можно найти "пьяный мед", который,  в  древности,
едва  не  погубил солдат Помпея Великого  пьяной сладостью своей,  свалив с ног
целый легион железных римлян; пчелы делают  его  из  цветов лавра  и  азалии, а
"проходящие" люди  выбирают из дупла и едят, намазав на лаваш - тонкую  лепешку
из пшеничной муки.
     Этим  я  и  занимался,  сидя  в  камнях  под  каштанами, сильно искусанный
сердитой  пчелой,  макал куски хлеба в котелок,  полный  меда,  и  ел,  любуясь
ленивой игрою усталого солнца осени.
     Осенью  на  Кавказе - точно  в  богатом соборе, который построили ве'ликие
мудрецы - они же всегда и великие грешники,- построили,  чтобы скрыть от зорких
глаз совести свое  прошлое,  необъятный  храм  из  золота,  бирюзы,  изумрудов,
развесили по горам  лучшие  ковры, шитые шелками  у  тюркмен,  в  Самарканде, в
Шемахе, ограбили весь мир и все - снесли сюда, на глаза солнца,  как  бы  желая
сказать ему:
     - Твое - от Твоих - Тебе.
     ...Я вижу,  как  длиннобородые седые великаны, с огромными глазами веселых
детей, спускаясь с гор, украшают землю, всюду щедро сея разноцветные сокровища,
покрывают горные вершины толстыми пластами  серебра, а уступы их - живою тканью
многообразных деревьев, и - безумно-красивым  становится  под  их  руками  этот
кусок благодатной земли.
     Превосходная   должность - быть   на   земле   человеком,  сколько  видишь
чудесного, как мучительно  сладко  волнуется сердце  в  тихом  восхищении  пред
красотою!
     Ну да - порою бывает трудно, вся грудь  нальется жгучей ненавистью и тоска
жадно сосет кровь сердца,  но  это - не навсегда дано, да ведь и солнцу, часто,
очень  грустно  смотреть  на  людей: так много  потрудилось оно для них, а - не
удались людишки...
     Разумеется, есть  немало и хороших, но - их надобно починить или - лучше -
переделать заново.
     ...Над кустами, влево от меня, качаются темные  головы: в шуме волн моря и
ропоте  реки  чуть  слышно  звучат  человечьи голоса - это "голодающие" идут на
работу в Очемчиры из Сухума, где они строили шоссе.
     Я знаю их - орловские, вместе работал с ними  и  вместе рассчитался вчера;
ушел я раньше их, в ночь, чтобы встретить восход солнца на берегу моря.
     Четверо  мужиков и скуластая баба, молодая, беременная, с огромным вздутым
к носу животом, испуганно вытаращенными глазами синевато-серого цвета.  Я  вижу
над   кустами  ее  голову  в  желтом  платке,  она  качается,   точно  цветущий
подсолнечник  под  ветром. В Сухуме у нее помер муж - объелся фруктами. Я жил в
бараке среди этих людей:  по  доброй русской привычке  они  толковали  о  своих
несчастиях так много  и  громко, что, вероятно,  их  жалобные речи  было слышно
верст на пять вокруг.
     Это - скучные  люди,  раздавленные своим горем,  оно  сорвало их с родной,
усталой, неродимой земли  и,  как  ветер  сухие листья осени, занесло сюда, где
роскошь   незнакомой   природы - изумив - ослепила,  а  тяжкие   условия  труда
окончательно пришибли  этих  людей. Они смотрели на все здесь, растерянно мигая
выцветшими,   грустными  глазами,  жалко  улыбаясь  друг  другу,  тихо  говоря:
     - А-яй... экая землища...
     - Прямо - прет из нее.
     - Н-да-а... а однако - камень ведь...
     - Неудобная земля, надобно сказать...
     И  вспоминали о Кобыльем  ложке. Сухом гоне. Мокреньком - о родных местах,
где каждая горсть земли была прахом их дедов и все памятно,  знакомо,  дорого -
орошено их потом.
     Была  там  с  ними еще одна баба - высокая,  прямая, плоская, как доска, с
лошадиными челюстями и тусклым взглядом черных, точно угли, косых глаз.
     Вечерами она, вместе  с  этой - в желтом платке,- уходила за барак и, сидя
там на груде щебня, положив щеку на ладонь, склоня голову вбок, пела  высоким и
сердитым голосом:

     За погостом...
             во зелены-их куста-ах -
     На песочку...
             расстелю я белый плат...
     Не дождусь ли...
             дружка милого мово...
     Придет милый...
             поклонюся яй ему...

     Желтая обычно молчала, согнув  шею  и  разглядывая свой живот,  но  иногда
вдруг, неожиданно, лениво и густо, мужицким сиповатым  голосом вступала в песню
рыдающими словами:

     Ой да милый...
          ой, миленок дорогой...
     Не судьба мне...
          боле видетьси с табой...

     В  черной душной темноте южной ночи эти плачевные голоса напоминали север,
снежные пустыни, визг метели и отдаленный вой волков...
     Потом косоглазая баба заболела  лихорадкой и ее снесли в город на носилках
из брезента - она тряслась в них и мычала, словно продолжая петь  свою  песню о
погосте  и  песочке.  ...Ныряя в воздухе, желтая голова  исчезла. Я кончил свой
завтрак, закрыл листьями мед  в  котелке, завязал котомку и, не спеша, двинулся
вослед ушедшим, постукивая кизиловой палкой о твердый грунт тропы.
     Вот и я на узкой, серой полосе дороги, справа - качается густо-синее море;
точно невидимые столяры  строгают его тысячами фуганков - белая стружка, шурша,
бежит на берег, гонимая ветром, влажным, теплым и пахучим, как дыхание здоровой
женщины.  Турецкая  фелюга, накренясь на левый борт, скользит  к  Сухуму, надув
паруса,  как  важный сухумский инженер надувал свои толстые щеки - серьезнейший
человек. Почему-то он говорил вместо тише - "чише" и "хыть" вместо хоть.
     - Чише! Хыть ты и боек, но я тебя моментально в полицию...
     Любил он отправлять  людей  в  полицию,  и  хорошо думать, что теперь его,
наверное, уже давно, до костей обглодали червяки могилы.
     ...Идти - легко,  точно  плывешь  в  воздухе. Приятные думы, пестро одетые
воспоминания  ведут  в  памяти тихий хоровод; этот хоровод  в  душе - как белые
гребни волн на море, они сверху, а там, в глубине - спокойно, там тихо  плавают
светлые и гибкие надежды юности, как серебряные рыбы в морской глубине.
     Дорогу тянет к морю, она, извиваясь, подползает ближе  к  песчаной полосе,
куда  вбегают  волны,- кустам  тоже   хочется   заглянуть  в  лицо  волны,  они
наклоняются через ленту дороги, точно кивая синему простору водной пустыни.
     Ветер подул с гор - будет дождь.
     ...Тихий стон в кустах - человечий стон, всегда  родственно  встряхивающий
душу.
     Раздвинув кусты, вижу - опираясь спиною  о  ствол ореха, сидит эта баба, в
желтом  платке,  голова  опущена  на  плечо,  рот  безобразно  растянут,  глаза
выкатились и безумны; она держит руки на огромном животе  и  так  неестественно
страшно дышит,  что  весь  живот  судорожно  прыгает,  а  баба, придерживая его
руками, глухо мычит, обнажив желтые волчьи зубы.
     - Что - ударили? - спросил  я,  наклоняясь  к  ней,- она  сучит, как муха,
голыми ногами в пепельной пыли и, болтая тяжелой головою, хрипит:
     - Уди-и... бесстыжий... ух-ходи...

весь текст сразу    ||   следующая часть


Максим Горький, «Рождение Человека», часть:  









Ответы на вопросы | Написать сообщение администрации

Работаем для вас с 2003 года. Материалы сайта предназначены для лиц 18 лет и старше.
Права на оригинальные тексты, а также на подбор и расположение материалов принадлежат www.world-art.ru
Основные темы сайта World Art: фильмы и сериалы | видеоигры | аниме и манга | литература | живопись | архитектура