- Насколько я припоминаю,  вы,  товарищ  Тютиков,  раньше  были  членом
партии? - обратился секретарь укома РКСМ к  сидевшему  напротив  человеку  в
широком модном пальто, с заплывшими жиром, самодовольными глазками.
     Тот  беспокойно  заерзал  на  потертом  ситцевом  кресле  и  неуверенно
забормотал:
     -  Да-а...  видите  ли, я... э-э-э... занялся торговлишкой, ну, меня...
одним словом, по собственному желанию выбыл из партии.
     - Так вот что я хотел вам сказать: на одной подводе с вами  до  станции
поедет  секретарь   волостной   ячейки   Покусаев.   Он   командируется   на
сельскохозяйственную выставку. Я лично очень мало знаю его  и  хочу  просить
вас, как бывшего партийца, вот  о  чем.  Ехать  вы  будете  вдвоем,  так  вы
прикиньтесь этаким "нэпом" (наружность у вас самая  подходящая)  и  тоненько
попробуйте  к  нему  подъехать.  Узнайте  его  взгляды  на   комсомол,   его
коммунистические убеждения Постарайтесь вызвать его  на  искренность,  а  со
станции сообщите мне.
     -  Своего  рода  маленький  политический  экзамен,- самодовольно качнув
жирным затылком, сказал Тютиков и улыбнулся.
     - Пишите, благополучно ли  доехали!  -  провожая  Тютикова,  крикнул  с
крыльца секретарь.
     Вечер. Дорога. Грязь...
     Покусаев, свесив длинные ноги, дремал под мерный  скрип  телеги,  и  на
скуластом конопатом лице его бродили заблудившиеся тени.
     Тютиков  долго  рассматривал  соседа, потом из чемоданчика достал хлеб,
колбасу,  огурцы и звучно зачавкал. Покусаев очнулся. Сел боком и, задумчиво
глядя  на  облезлый  зад  лошаденки,  с тоскою вспомнил, что забыл на дорогу
поесть.
     - На выставку? - глотая, промычал Тютиков.
     - Да.
     - Хм-м, глупости. Людям жрать нечего, а они - выставку.
     - Выставка принесет  крестьянству  большую  пользу,-  нехотя  отозвался
Покусаев.
     - Дурацкие рассуждения.
     Покусаев дрыгнул ногой и промолчал.
     - Строят ненужное, лишнее. Вот хотя бы эти комсомолы.  Ведь  хулиганье!
Давно бы прикрыть их надо.
     - Не трепись. За подобные речи получишь по очкам.
     - Не я у власти, а то показал бы кузькину мать. Комсомолистам-мерзавцам
прописал бы рецепты! Этакие негодяи, безбожники!
     Вдали замелькали огни станции, а Тютиков,  давясь  колбасой,  продолжал
ругаться и громить безбожников-комсомольцев.
     - Выдумали воздушный флот строить! Драть бы негодников!..-  уже  хрипло
дребезжал Тютиков, искоса через пенсне поглядывая на Покусаева.- И всех гла-
варей.
     Но ему не суждено было докончить свою мысль.
     Покусаев  привстал  и  молча  неуклюже  навалился  тощим   животом   на
самодовольный затылок соседа,
     Свернувшись дугою, два человеческих тела  грузно  шлепнулись  в  грязь.
Подвода остановилась. Не на шутку перепуганный Тютиков попытался встать,  но
разъяренный  секретарь,  сопя,  раскорячился  на  длинных  ногах  и  повалил
Тютикова на спину.
     Из-под бесформенной кучи неслись пыхтенье и стоны.
     -  Уко-о-о-м...  секретарь  просил...  в  шутку...-  хрипел придушенный
голос, а в ответ ему - злое рычание и такие звуки, как будто били по мешку с
овсом...

     "Парень,  несомненно, благонадежный,- писал на станции Тютиков,- но...-
он  окинул  взглядом  грязное  пальто,  потрогал  ушибленное колено и что-то
беззвучно шепнул вспухшими губами,- но..."
     Тютиков  с  тоской  посмотрел  на  выбитое  стеклышко  пенсне,  почесал
карандашом синюю переносицу и, безнадежно махнув рукою, закончил:
     "...несмотря на все это, я доехал благополучно".