Был день суда и осужденья-
Тот роковой, бесповоротный день,
    Когда для вящего паденья
На высшую вознесся он ступень,—

    И, божьим промыслом теснимый
И загнанный на эту высоту,
    Своей ногой непогрешимой
В бездонную шагнул он пустоту,—

    Когда, чужим страстям послушный,
Игралище и жертва темных сил,
    Так богохульно-добродушно
Он божеством себя провозгласил...

    О новом бого-человеке
Вдруг притча создалась — и в мир вошла,
    И святотатственной опеке
Христова церковь предана была.

    О, сколько смуты и волнений
С тех пор воздвиг непогрешимый тот,
    И как под бурей этих прений
Кощунство зреет и соблазн растет.

    В испуге ищут правду божью,
Очнувшись вдруг, все эти племена,
    И как тысячелетней ложью
Она для них вконец отравлена.

    И одолеть она не в силах
Отравы той, что в жилах их течет,
    В их самых сокровенных жилах,
И долго будет течь,— и где исход?

. . . . . . . . . . . . . . . . .

    Но нет, как ни борись упрямо,
Уступит ложь, рассеется мечта,
    И ватиканский далай-лама
Не призван быть наместником Христа.