В неведомой глуши, в деревне полудикой
    Я рос средь буйных дикарей,
И мне дала судьба, по милости великой,
    В руководители псарей.
Вокруг меня кипел разврат волною грязной,
    Боролись страсти нищеты,
И на душу мою той жизни безобразной
    Ложились грубые черты.
И прежде, чем понять рассудком неразвитым,
    Ребенок, мог я что - нибудь,
Проник уже порок дыханьем ядовитым
    В мою младенческую грудь.
Застигнутый врасплох, стремительно и шумно
    Я в мутный ринулся поток
И молодость мою постыдно и безумно
    В разврате безобразном сжег...
Шли годы. Оторвав привычные объятья
    От негодующих друзей,
Напрасно посылал я поздние проклятья
    Безумству юности моей.
Не вспыхнули в груди растраченные силы -
    Мой ропот их не пробудил;
Пустынной тишиной и холодом могилы
    Сменился юношеский пыл,
И в новый путь, с хандрой, болезненно развитой,
    Пошел без цели я тогда
И думал, что душе, довременно убитой,
    Уж не воскреснуть никогда.
Но я тебя узнал... Для жизни и волнений
    В груди проснулось сердце вновь:
Влиянье ранних бурь и мрачных впечатлений
    С души изгладила любовь...
Во мне опять мечты, надежды и желанья...

И пусть меня не любишь ты,
Но мне избыток слез и жгучего страданья
    Отрадней мертвой пустоты...