ГЛАВА II

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ A LA MODE*

     ______________
     * По моде (франц.).

     Было  пасмурное  октябрьское  утро.  Со  времени  вышеописанных событий
прошло  несколько  недель.  Сумрачный  городской  воздух  казался  еще более
сумрачным  сквозь  матовые стекла конторы на Фенчерч-стрит. Гердлстон, такой
угрюмый  и  серый,  словно  он был воплощением осенней погоды, склонился над
своим столом красного дерева.
     Перед  началом  дневных  трудов  он  отмечал  в  развернутом  перед ним
длинном  списке  биржевые курсы тех товаров, в которые были вложены капиталы
фирмы.  В кресле напротив него сидел, развалясь, его сын Эзра: лицо молодого
человека  несколько опухло, а под глазами виднелись темные круги, потому что
он веселился почти до утра, а теперь расплачивался за это.
     - Фу!  -  воскликнул  его отец, с отвращением оглядываясь на него. - Ты
уже пил, хотя еще только утро.
     - По  дороге  в  контору  я  выпил  коньяку с сельтерской, - равнодушно
ответил Эзра. - Нужно же было взбодриться.
     - Молодому  человеку  твоих  лет  вообще  незачем взбадриваться. У тебя
прекрасное  здоровье,  но  не  следует  подвергать  его таким испытаниям. Ты
вернулся, должно быть, очень поздно. Я сам лег спать почти в час.
     - Я  играл  в  карты  с  майором  Клаттербеком  и  еще  кое  с  кем. Мы
засиделись допоздна.
     - С майором Клаттербеком?
     - Да.
     - Мне  не нравится, что ты так много времени проводишь в обществе этого
человека.  Он  пьет,  играет  в азартные игры - такое знакомство не принесет
тебе  пользы.  Какую  пользу  он  принес самому себе? Поберегись, а не то он
тебя  оберет!  -  Но,  взглянув  на  смуглое  хитрое  лицо  сына, коммерсант
почувствовал, что подобное предупреждение излишне.
     - Не  беспокойтесь,  отец,  - обиженно ответил Эзра. - Я уже достаточно
взрослый, чтобы уметь выбирать друзей.
     - Но зачем тебе такой друг?
     - Мне  нравится знакомиться с людьми, принадлежащими к этому классу. Вы
преуспевающий  коммерсант,  отец,  но  вы...  Ну, в обществе вы мне особенно
помочь  не можете. Тут нужен человек, который знает там все ходы и выходы, -
человек  вроде  майора.  А  когда я смогу обойтись без него, я сразу дам ему
это понять.
     - Ну, поступай как знаешь, - коротко ответил Гердлстон.
     Этот  суровый  и  безжалостный человек имел только одну слабость. Еще с
тех  пор,  когда  его  сын  был  совсем  мальчиком,  все  споры  между  ними
заканчивались этой фразой.
     - Однако  сейчас  время  заниматься делом, - продолжал коммерсант. - Ну
так  и  будем заниматься делом. Я вижу, что иллинойсские стояли вчера на ста
двенадцати пунктах.
     - Сегодня утром они стоят на ста тринадцати.
     - Как, ты уже побывал на бирже?
     - Да,  я  зашел  туда по пути в контору. Я бы попридержал их. Они будут
подниматься еще несколько дней.
     Старший партнер сделал пометку на полях списка.
     - Хлопок, какой у нас есть, мы пока придержим, - сказал он.
     - Нет,  продавайте  немедленно,  -  решительно  ответил  Эзра.  - Вчера
вечером,  а вернее, сегодня утром, я видел молодого Феверстона из Ливерпуля.
Разобрать,  что  говорил этот дурак, было трудно, но, во всяком случае, ясно
одно: в ближайшее время хлопок упадет.
     Гердлстон  сделал в списке еще одну пометку. Он давно уже без колебаний
следовал  советам сына, так как долгий опыт показал ему, что они всегда были
основательны.
     - Возьми  этот  список,  Эзра,  -  сказал  он, протягивая ему лист. - и
просмотри  его.  Если  заметишь  что-нибудь,  что  требует  перемен,  сделай
пометку.
     - Я  займусь  этим в конторе, - заметил его сын. - Надо же приглядывать
за лентяями-клерками. Гилрею не под силу держать этих бездельников в руках.
     В  дверях  Эзра  столкнулся с пожилым джентльменом в белом жилете - тот
как  раз собирался войти и от плеча Эзры отлетел прямо на середину кабинета,
где  обменялся  со старшим Гердлстоном самым сердечным рукопожатием. Судя по
любезности,  с  которой  последний  приветствовал  своего  посетителя,  это,
несомненно,  был  человек влиятельный. И действительно, коммерсанта навестил
не  кто  иной,  как  известный  филантроп  мистер  Джефферсон  Эдвардс, член
парламента  от  Мидлхерста,  чья  подпись  на  векселе  не многим уступала в
солидности подписи самого Ротшильда.
     - Как  поживаете,  Гердлстон,  как поживаете? - восклицал гость, утирая
лицо  носовым  платком.  (Он  был  невысок,  суетлив  и  отличался  резкими,
нервными   манерами.)  -  Как  всегда  в  трудах,  э?  Ни  минуты  безделья.
Удивительный человек. Ха-ха, удивительный!
     - Вы  как  будто  разгорячились,  - ответил коммерсант, потирая руки. -
Разрешите предложить вам кларета. У меня в шкафу найдется бутылочка.
     - Нет,  благодарю  вас,  -  ответил гость, глядя на главу фирмы, как на
какую-то  ботаническую диковинку. - Необычайный человек! В Сити вас называют
"Железный  Гердлстон".  Хорошее  прозвище,  ха-ха,  превосходное  -  железо,
жесткое  на  вид,  но  мягкое  здесь,  мой дорогой сэр. - Филантроп постучал
тростью  себя  по  груди  в  том  месте,  где  расположено  сердце, и громко
рассмеялся,  а  его  угрюмый  собеседник слегка улыбнулся и наклонил голову,
благодаря за комплимент.
     - Я  пришел  сюда  просителем,  -  сообщил  мистер  Джефферсон Эдвардс,
извлекая  из  внутреннего  кармана внушительный список. - И знаю, что пришел
туда,  где  проситель  не  встретит  отказа. "Общество по эволюции туземного
населения",  дорогой  мой,  и  для  того, чтобы учредить его, требуется лишь
несколько сотен фунтов. Благородная цель, Гердлстон, чудесная задача!
     - Но какова же цель? - спросил коммерсант.
     - Ну,  эволюция туземцев, - слегка растерявшись, ответил Эдвардс. - Так
сказать,  дарвинизм на практике. Заставить их эволюционировать в высшие типы
и  в  конце  концов  сделать  их всех белыми. Профессор Уилдер прочел нам об
этом  лекцию.  Я  пришлю  вам экземпляр "Таймса" с отчетом о ней. Он говорил
про  их  большие  пальцы.  Они  не  могут загнуть их на ладонь, и у них есть
рудименты  хвоста  -  то  есть были... до тех пор, пока не исчезли благодаря
образованию.   Волосы   на   спине  они  вытерли,  прислоняясь  к  деревьям.
Изумительно! Им требуется только немножко денег.
     - Мне  кажется  это  весьма  похвальная цель, - с глубокой серьезностью
произнес Гердлстон.
     - Я  не  сомневался,  что  вы  это  скажете!  -  восторженно воскликнул
коротышка-филантроп.  -  И,  разумеется,  поскольку  вы  ведете  торговлю  с
африканскими  аборигенами,  их  развитие и эволюция, несомненно, чрезвычайно
для  вас важны. Если, например, вам придется продавать свои товары человеку,
обладающему  рудиментом  хвоста  и  неспособному загнуть собственный большой
палец,  это  же...  это же очень неприятно. Мы стремимся повести их вверх по
лестнице  человечества  и  облагородить  их вкусы. Хьюэтт, член Королевского
Общества,  примерно год назад отправился собирать сведения по этому вопросу,
но  произошел  чрезвычайно  прискорбный  инцидент. Если не ошибаюсь, Хьюэтта
постигло  какое-то  несчастье... Некоторые даже утверждают, будто его съели.
Как  видите,  мой  дорогой друг, у нас имеются даже свои мученики, и мы, те,
кто  остается  дома  и  не несет никаких тягот, во всяком случае, обязаны по
мере сил поддерживать такое благое начинание.
     - Кто уже подписал? - спросил коммерсант.
     - Дайте-ка   взглянуть,  -  ответил  Джефферсон  Эдварде,  разворачивая
подписной  лист. - Спригс - десять; Мортон - десять; Уиглуорт - пять; Хокинс
-  десять;  Индерман  - пятнадцать; Джонс - пять... и еще многие подписались
на меньшие суммы.
     - А какой пока наибольший взнос?
     - Индерман, импортер табака, пожертвовал пятнадцать фунтов.
     - Это   -  благое  дело,  -  сказал  мистер  Гердлстон,  макая  перо  в
чернильницу.  -  "Рука  дающего..."  Вы  знаете, что говорится в Писании. И,
разумеется, список жертвователей будет опубликован в газетах?
     - Непременно!
     - Вот  от меня чек на двадцать пять фунтов. Я горжусь этой возможностью
внести   свою  лепту  в  дело  возрождения  несчастных,  которых  провидение
поставило более низко, чем меня.
     - Гердлстон!  -  с чувством сказал член парламента, пряча чек в карман.
-  Вы  прекрасный  человек.  Я этого не забуду, друг мой, я этого никогда не
забуду.
     - У  богатства  есть  свои обязанности, и оказание помощи нуждающимся -
одна  из  них,  -  проникновенно  ответил Гердлстон, пожимая протянутую руку
филантропа.  -  До  свидания, дорогой сэр. Будьте добры известить меня, если
наши  усилия  увенчаются  успехом. В случае, если понадобятся еще деньги, вы
знаете, к кому можно обратиться.
     Когда  старший  компаньон  закрывал  дверь за своим посетителем, на его
суровом лице мелькнула ироническая улыбка.
     - Выгодное  помещение  капитала,  - пробормотал он, вновь усаживаясь. -
Он  пользуется  влиянием  в  парламенте  и  очень  богат,  так что выгодно и
потратиться,  чтобы  сохранить  с  ним  хорошие  отношения.  И  в списке это
выглядит отлично и внушает доверие. Да, да, эти деньги не брошены на ветер.
     Когда  прославленный филантроп проходил через контору. Эзра вежливо ему
поклонился,  а  Гилрей,  сухонький  старший клерк, поспешил распахнуть перед
ним  дверь. Проходя мимо. Джефферсон Эдвардс повернулся и хлопнул старика по
плечу.
     - Счастливец,  -  сказал он своим обычным отрывистым тоном, - служить у
такого  хозяина...  образец,  достойный подражания... замечательный человек!
Смотрите  на него, берите с него пример, подражайте ему во всем - вот лучший
способ  продвинуться.  Не ошибетесь. - И он рысцой пересек двор, отправляясь
за новыми пожертвованиями на свою последнюю причуду.