"Не позволяй страстям своим
          переступать порог воли твоей.
          -- Но Аллах мудрее..."

           (Тысяча и одна ночь)

--------
1

     Большими тихими дорогами,
     Большими тихими шагами...
     Душа, как камень, в воду брошенный
     Всe расширяющимися кругами...

     Та глубока -- вода, и та темна -- вода...
     Душа на все века -- схоронена в груди.
     И так достать ее оттуда надо мне,
     И так сказать я ей хочу: в мою иди!

             27 апреля 1920


--------
2

     Целому морю -- нужно все небо,
     Целому сердцу -- нужен весь Бог.

             27 апреля 1920


--------
3

          "То -- вопреки всему -- Англия..."

     Пахнуло Англией -- и морем --
     И доблестью. -- Суров и статен.
     -- Так, связываясь с новым горем,
     Смеюсь, как юнга на канате


     Смеется в час великой бури,
     Наедине с господним гневом.
     В блаженной, обезьяньей дури
     Пляша над пенящимся зевом.

     Упорны эти руки, -- прочен
     Канат, -- привык к морской метели!
     И сердце доблестно, -- а впрочем,
     Не всем же умирать в постели!

     И вот, весь холод тьмы беззвездной
     Вдохнув -- на самой мачте -- с краю --
     Над разверзающейся бездной
     -- Смеясь! -- ресницы опускаю...

             27 апреля 1920


--------
4

     Времени у нас часок.
     Дальше -- вечность друг без друга!
     А в песочнице -- песок --
     Утечет!

     Что меня к тебе влечет --
     Вовсе не троя заслуга!
     Просто страх, что роза щек --
     Отцветет.

     Ты на солнечных часах
     Монастырских -- вызнал время?
     На небесных на весах --
     Взвесил -- час?

     Для созвездий и для нас --
     Тот же час -- один -- над всеми.
     Не хочу, чтобы зачах --
     Этот час!

     Только маленький часок
     Я у Вечности украла.
     Только час -- на
     Всю любовь.

     Мой весь грех, моя -- вся кара.
     И обоих нас -- укроет --
     Песок.

--------
5

          "я в темноте ничего не чувствую:
          что рука -- что доска".


     Да, друг невиданный, неслыханный
     С тобой. -- Фонарик потуши!
     Я знаю все ходы и выходы
     В тюремной крепости души.

     Вся стража -- розами увенчана:
     Слепая, шалая толпа!
     -- Всех ослепила -- ибо женщина,
     Всe вижу -- ибо я слепа.

     Закрой глаза и не оспаривай
     Руки в руке. -- Упал засов. --
     Нет -- то не туча и не зарево!
     То конь мой, ждущий седоков!

     Мужайся: я твой щит и мужество!
     Я -- страсть твоя, как в оны дни!
     А если голова закружится,
     На небо звездное взгляни!


--------
6

          -- "А впрочем. Вы ведь никогда
          не ходите мимо моего дому..."

     Мой путь не лежит мимо дому -- твоего.
     Мой путь не лежит мимо дому -- ничьего.

     А всe же с пути сбиваюсь,
     (Особо весной!)
     А всe же по людям маюсь,
     Как пес под луной.

     Желанная всюду гостья!
     Всем спать не даю!
     Я с дедом играю в кости,
     А с внуком -- пою.

     Ко мне не ревнуют жены:
     Я -- голос и взгляд.
     И мне не один влюбленный
     Не вывел палат.

     Смешно от щедрот незваных
     Мне ваших, купцы!
     Сама воздвигаю за ночь --
     Мосты и дворцы.

     (А что говорю, не слушай!
     Всe мелет -- бабье!)
     Сама поутру разрушу
     Творенье свое.

     Хоромы -- как сноп соломы -- ничего!
     Мой путь не лежит мимо дому -- твоего.

             27 апреля 1920


--------
7

     Глаза участливой соседки
     И ровные шаги старушьи.
     В руках, свисающих как ветки --
     Божественное равнодушье.

     А юноша греметь с трибуны
     Устал. -- Все молнии иссякли. --
     Лишь изредка на лоб мой юный
     Слова -- тяжелые, как капли.

     Луна как рубище льняное
     Вдоль членов, кажущихся дымом.
     -- Как хорошо мне под луною --
     С нелюбящим и нелюбимым.

             29 апреля 1920


--------
8

          "День -- для работы, вечер -- для беседы,
          а ночью нужно спать."

     Нет, легче жизнь отдать, чем час
     Сего блаженного тумана!
     Ты мне велишь -- единственный приказ! --
     И засыпать и просыпаться -- рано.

     Пожалуй, что и снов нельзя
     Мне видеть, как глаза закрою.
     Не проще ли тогда -- глаза
     Закрыть мне собственной рукою?

     Но я боюсь, что все ж не будут спать
     Глаза в гробу -- мертвецким сном законным.
     Оставь меня. И отпусти опять:
     Совенка -- в ночь, бессонную -- к бессонным.

             14 мая 1920


--------
9

     В мешок и в воду -- подвиг доблестный!
     Любить немножко -- грех большой.
     Ты, ласковый с малейшим волосом,
     Неласковый с моей душой.

     Червонным куполом прельщаются
     И вороны, и голубки.
     Кудрям -- все прихоти прощаются,
     Как гиацинту -- завитки.

     Грех над церковкой златоглавою
     Кружить -- и не молиться в ней.
     Под этой шапкою кудрявою
     Не хочешь ты души моей!

     Вникая в прядки золотистые,
     Не слышишь жалобы смешной:
     О, если б ты -- вот так же истово
     Клонился над моей душой!

             14 мая 1929


--------
10

     На бренность бедную мою
     Взираешь, слов не расточая.
     Ты -- каменный, а я пою,
     Ты -- памятник, а я летаю.

     Я знаю, что нежнейший май
     Пред оком Вечности -- ничтожен.
     Но птица я -- и не пеняй,
     Что легкий мне закон положен.

             16 мая 1920


--------
11

     Когда отталкивают в грудь,
     Ты на ноги надейся -- встанут!
     Стучись опять к кому-нибудь,
     Чтоб снова вечер был обманут.

     ............. с канатной вышины
     Швыряй им жемчуга и розы.
     ...... друзьям твоим нужны --
     Стихи, а не простые слезы.

             16 мая 1920


--------
12

     Сказавший всем страстям: Прости --
     Прости и ты.
     Обиды наглоталась всласть.
     Как хлещущий библейский стих,
     Читаю я в глазах твоих:
     "Дурная страсть!"

     В руках, тебе несущих есть,
     Читаешь -- лесть.
     И смех мой -- ревность всех сердец! --
     Как прокаженных бубенец --
     Гремит тебе.

     И по тому, как в руки вдруг
     Кирку берешь -- чтоб рук
     Не взять (не те же ли цветы?),
     Так ясно мне -- до тьмы в очах! --
     Что не было в твоих стадах
     Черней -- овцы.

     Есть остров -- благостью Отца, --
     Где мне не надо бубенца,
     Где черный пух --
     Вдоль каждой изгороди. -- Да. --
     Есть в мире -- черные стада.
     Другой пастух.

             17 мая 1920


--------
13

     Да, вздохов обо мне -- край непочатый!
     А может быть -- мне легче быть проклятой!
     А может быть -- цыганские заплаты --
     Смиренные -- мои

     Не меньше, чем несмешанное злато,
     Чем белизной пылающие латы
     Пред ликом судии.

     Долг плясуна -- не дрогнуть вдоль каната,
     Долг плясуна -- забыть, что знал когда -- то
     Иное вещество,

     Чем воздух -- под ногой своей крылатой!
     Оставь его. Он -- как и ты -- глашатай
     Господа своего.

             17 мая 1920


--------
14

     Суда поспешно не чини:
     Непрочен суд земной!
     И голубиной -- не черни
     Галчонка -- белизной.

     А впрочем -- что ж, коли не лень!
     Но всех перелюбя,
     Быть может, я в тот черный день
     Очнусь -- белей тебя!

             17 мая 1920


--------
15

          "Я не хочу -- не могу --
          и не умею Вас обидеть."

     Так из дому, гонимая тоской,
     -- Тобой! -- всей женской памятью, всей жаждой,
     Всей страстью -- позабыть! -- Как вал морской,
     Ношусь вдоль всех штыков, мешков и граждан.

     О вспененный высокий вал морской
     Вдоль каменной советской Поварской!

     Над дремлющей борзой склонюсь -- и вдруг --
     Твои глаза! -- Все руки по иконам --
     Твои! -- О, если бы ты был без глаз, без рук,
     Чтоб мне не помнить их, не помнить их, не помнить!

     И, приступом, как резвая волна,
     Беру головоломные дома.

     Всех перецеловала чередом.
     Вишу в окне. -- Москва в кругу просторном.
     Ведь любит вся Москва меня! -- А вот твой дом...
     Смеюсь, смеюсь, смеюсь с зажатым горлом.

     И пятилетний, прожевав пшено:
     -- "Без Вас нам скучно, а с тобой смешно"...

     Так, оплетенная венком детей,
     Сквозь сон -- слова: "Боюсь, под корень рубит --
     Поляк... Ну что? -- Ну как? -- Нет новостей?"
     -- "Нет, -- впрочем, есть: что он меня не любит!"

     И, репликою мужа изумив,
     Иду к жене -- внимать, как друг ревнив.

     Стихи -- цветы -- (И кто их не дает
     Мне за стихи?) В руках -- целая вьюга!
     Тень на домах ползет. -- Вперед! Вперед!
     Чтоб по людскому цирковому кругу

     Дурную память загонять в конец, --
     Чтоб только не очнуться, наконец!

     Так от тебя, как от самой Чумы,
     Вдоль всей Москвы -- ....... длинноногой
     Кружить, кружить, кружить до самой тьмы --
     Чтоб, наконец, у своего порога

     Остановиться, дух переводя...
     -- И в дом войти, чтоб вновь найти -- тебя!

             17 -- 19 мая 1920


--------
16

     Восхищенной и восхищeнной,
     Сны видящей средь бела дня,
     Все спящей видели меня,
     Никто меня не видел сонной.

     И оттого, что целый день
     Сны проплывают пред глазами,
     Уж ночью мне ложиться -- лень.
     И вот, тоскующая тень,
     Стою над спящими друзьями.

             17 -- 19 мая 1920


--------
17

     Пригвождена к позорному столбу
     Славянской совести старинной,
     С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
     Я утверждаю, что -- невинна.


     Я утверждаю, что во мне покой
     Причастницы перед причастьем.
     Что не моя вина, что я с рукой
     По площадям стою -- за счастьем.

     Пересмотрите всe мое добро,
     Скажите -- или я ослепла?
     Где золото мое? Где серебро?
     В моей руке -- лишь горстка пепла!

     И это всe, что лестью и мольбой
     Я выпросила у счастливых.
     И это всe, что я возьму с собой
     В край целований молчаливых.

--------
18

     Пригвождена к позорному столбу,
     Я все ж скажу, что я тебя люблю.

     Что ни одна до самых недр -- мать
     Так на ребенка своего не взглянет.
     Что за тебя, который делом занят,
     Не умереть хочу, а умирать.
     Ты не поймешь, -- малы мои слова! --
     Как мало мне позорного столба!

     Что если б знамя мне доверил полк,
     И вдруг бы ты предстал перед глазами
     С другим в руке -- окаменев как столб,
     Моя рука бы выпустила знамя...
     И эту честь последнюю поправ,
     Прениже ног твоих, прениже трав.

     Твоей рукой к позорному столбу
     Пригвождена -- березкой на лугу

     Сей столб встает мне, и не рокот толп --
     То голуби воркуют утром рано...
     И всe уже отдав, сей черный столб
     Я не отдам -- за красный нимб Руана!

--------
19

     Ты этого хотел. -- Так. -- Аллилуйя.
     Я руку, бьющую меня, целую.

     В грудь оттолкнувшую -- к груди тяну,
     Чтоб, удивясь, прослушал -- тишину.

     И чтоб потом, с улыбкой равнодушной:
     -- Мое дитя становится послушным!

     Не первый день, а многие века
     Уже тяну тебя к груди, рука

     Монашеская -- хладная до жара! --
     Рука -- о Элоиза! -- Абеляра.

     В гром кафедральный -- дабы насмерть бит
     Ты, белой молнией взлетевший бич!

             19 мая 1920, Канун Вознесения


--------
20

     Сей рукой, о коей мореходы
     Протрубили на сто солнц окрест,
     Сей рукой, в ночах ковавшей -- оды,
     Как неграмотная ставлю -- крест.

     Если ж мало, -- наперед согласна!
     Обе их на плаху, чтоб в ночи
     Хлынувщим -- веселым валом красным
     Затопить чернильные ручьи!

             20 мая 1920


--------
21

     И не спасут ни стансы, ни созвездья.
     А это называется -- возмездье
     За то, что каждый раз,

     Стан разгибая над строкой упорной,
     Искала я над лбом своим просторным
     Звезд только, а не глаз.

     Что самодержцем Вас признав на веру,
     -- Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос,
     Без Вас мне не был пуст!

     Что по ночам, в торжественных туманах,
     Искала я у нежных уст румяных --
     Рифм только, а не уст.

     Возмездие за то, что злейшим судьям
     Была -- как снег, что здесь, под левой грудью
     Вечный апофеоз!

     Что с глазу на глаз с молодым Востоком
     Искала я на лбу своем высоком
     Зорь только, а не роз!

             20 мая 1920


--------
22

     Не так уж подло и не так уж просто,
     Как хочется тебе, чтоб крепче спать.
     Теперь иди. С высокого помоста
     Кивну тебе опять.

     И, удивленно подымая брови,
     Увидишь ты, что зря меня чернил:
     Что я писала -- чернотою крови,
     Не пурпуром чернил.


--------
23

     Кто создан из камня, кто создан из глины,
     А я серебрюсь и сверкаю!
     Мне дело -- измена, мне имя -- Марина,
     Я -- бренная пена морская.

     Кто создан из глины, кто создан из плоти --
     Тем гроб и надгробные плиты...
     -- В купели морской крещена -- и в полете
     Своем -- непрестанно разбита!

     Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
     Пробьется мое своеволье.
     Меня -- видишь кудри беспутные эти? --
     Земною не сделаешь солью.

     Дробясь о гранитные ваши колена,
     Я с каждой волной -- воскресаю!
     Да здравствует пена -- веселая пена --
     Высокая пена морская!

             23 мая 1920


--------
24

     Возьмите всe, мне ничего не надо.
     И вывезите в..................................
     Как за решетку розового сада
     Когда -- то Бог -- своей рукою -- ту.

     Возьмите все, чего не покупала:
     Вот .................. и....... и тетрадь.
     Я все равно -- с такой горы упала,
     Что никогда мне жизни не собрать!

     Да, в этот час мне жаль, что так бесславно
     Я прожила, в таком глубоком сне, --
     Щенком слепым! -- Столкнув меня в канаву,
     Благое дело сотворите мне.

     И вместо той -- как ......................
     Как рокот площадных вселенских волн --
     Вам маленькая слава будет -- эта:
     Что из -- за Вас ...... -- новый холм.

             23 мая 1920


--------
25

     СМЕРТЬ ТАНЦОВЩИЦЫ

     Вижу комнату парадную,
     Белизну и блеск шелков.
     Через всe -- тропу громадную
     -- Черную -- к тебе, альков.

     В головах -- доспехи бранные
     Вижу: веер и канат.
     -- И глаза твои стеклянные,
     Отражавшие закат.

             24 мая 1920


--------
26

     Я не танцую, -- без моей вины
     Пошло волнами розовое платье.
     Но вот обеими руками вдруг
     Перехитрeн, накрыт и пойман -- ветер.

     Молчит, хитрец. -- Лишь там, внизу колен,
     Чуть -- чуть в краях подрагивает. -- Пойман!
     О, если б Прихоть я сдержать могла,
     Как разволнованное ветром платье!

             24 мая 1920


--------
27

     Глазами ведьмы зачарованной
     Гляжу на Божие дитя запретное.
     С тех пор как мне душа дарована,
     Я стала тихая и безответная.

     Забыла, как речною чайкою
     Всю ночь стонала под людскими окнами.
     Я в белом чепчике теперь -- хозяйкою
     Хожу степенною, голубоокою.

     И даже кольца стали тусклые,
     Рука на солнце -- как мертвец спеленутый.
     Так солон хлеб мой, что нейдет, во рту стоит,
     А в солонице соль лежит нетронута...

             25 мая 1920