[Происшествие необыкновенное]

I 

     - Сделайте одолжение, милостивый государь, позвольте вас спросить...
     Прохожий вздрогнул и несколько в испуге взглянул на господина в енотах,
приступившего к нему так без обиняков, в восьмом часу вечера, среди улицы. А
уж известно, что если один петербургский господин вдруг заговорит на улице о
чем-нибудь  с  другим,  совершенно  незнакомым  ему  господином,  то  другой
господин непременно испугается.
     Итак, прохожий вздрогнул и несколько испугался.
     - Извините, что я вас потревожил, - говорил господин  в  енотах,  -  но
я... я, право, не знаю... вы,  вероятно,  извините  меня;  вы  видите,  я  в
некотором расстройстве духа...
     Тут только заметил молодой человек в бекеше, что господин в енотах  был
точно в расстройстве. Его сморщенное лицо было  довольно  бледненько,  голос
его дрожал, мысли, очевидно, сбивались, слова не  лезли  с  языка,  и  видно
было, что ему ужасного труда стоило  согласить  покорнейшую  просьбу,  может
быть к своему низшему в  отношении  степени  или  сословия  лицу,  с  нуждою
непременно обратиться к кому-нибудь с просьбой. Да и, наконец,  просьба  эта
во всяком случае была неприличная, несолидная, странная со стороны человека,
имевшего такую солидную шубу, такой почтенный, превосходного  темно-зеленого
цвета фрак и такие  многознаменательные  украшения,  упещрявшие  этот  фрак.
Видно было, что все это смущало самого господина в енотах, так что  наконец,
расстроенный духом, господин не выдержал, решился подавить свое  волнение  и
прилично замять неприятную сцену, которую сам же вызвал.
     - Извините меня, я  не  в  себе;  но  вы,  правда,  меня  не  знаете...
Извините, что обеспокоил вас; я раздумал.
     Тут он приподнял из учтивости шляпу и побежал далее.
     - Но позвольте, сделайте милость.
     Маленький человек, однако, скрылся во  мраке,  оставив  в  остолбенелом
состоянии господина в бекеше.
     "Что за чудак!"  -  подумал  господин  в  бекеше.  Потом,  как  следует
подивившись и вышед наконец из остолбенелого состояния, он вспомнил про свое
и начал прохаживаться взад и  вперед,  пристально  глядя  на  ворота  одного
бесконечно-этажного дома. Начинал падать туман, и молодой человек  несколько
обрадовался, ибо прогулка его при тумане  была  незаметнее,  хотя,  впрочем,
только какой-нибудь безнадежно весь день простоявший извозчик  мог  заметить
ее.
     - Извините!
     Прохожий опять вздрогнул: опять тот же господин в  енотах  стоял  перед
ним.
     - Извините, что я опять... -  заговорил  он,  -  но  вы,  вы  -  верно,
благородный человек! Не обращайте на меня внимания как  на  лицо,  взятое  в
общественном смысле; я, впрочем, сбиваюсь;  но  вникните,  по-человечески...
перед вами, сударь, человек, нуждающийся в покорнейшей просьбе...
     - Если могу... что вам угодно?
     -  Вы,  может,  подумали,  что  уж  я  у  вас  денег  прошу!  -  сказал
таинственный господин, кривя рот, истерически смеясь и бледнея.
     - Помилуйте-с...
     - Нет,я вижу, что я вам в тягость! Извините, я не могу переносить себя;
считайте, что  вы  видите  меня  в  расстроенном  состоянии  духа,  почти  в
сумасшествии, и не заключите чего-нибудь...
     - Но к  делу,  к  делу!  -  отвечал  молодой  человек,  ободрительно  и
нетерпеливо кивнув головой.
     - А! Теперь вот как! Вы, такой молодой человек, мне напоминаете о деле,
как будто я какой нерадивый мальчишка! Я решительно выжил из  ума!..  Как  я
вам кажусь теперь в моем унижении, скажите откровенно?
     Молодой человек сконфузился и смолчал.
     - Позвольте вас спросить откровенно: не видали ль вы одной дамы? В этом
вся просьба моя! - решительно проговорил, наконец, господин в енотовой шубе.
     - Дамы?
     - Да-с, одной дамы.
     - Я видел... но их, признаюсь, так прошло много...
     - Так точно-с, - отвечал таинственный человек с горькой  улыбкой.  -  Я
сбиваюсь, я не то хотел спросить, извините меня; я хотел сказать, не  видали
ль вы одной госпожи в лисьем салопе, в  темном  бархатном  капоре  с  черной
вуалью?
     - Нет, такой не видал... нет, кажется, не заметил.
     - А! в таком случае извините-с!
     Молодой человек хотел что-то  спросить,  но  господин  в  енотах  опять
исчез, опять оставив в остолбенелом состоянии своего терпеливого  слушателя.
"А, черт бы  его  взял!"  -  подумал  молодой  человек  в  бекеше,  очевидно
расстроенный.
     Он с досадою закрылся  бобром  и  опять  стал  прохаживаться,  соблюдая
предосторожности, мимо ворот бесконечно-этажного дома. Он злился.
     "Что ж она не выходит? - думал он. -  Скоро  восемь  часов!"  На  башне
пробило восемь часов.
     - Ах! черт вас возьми, наконец!
     - Извините-с!..
     - Извините меня, что я вас так... Но вы так подкатились мне  под  ноги,
что испугали совсем, - проговорил прохожий, морщась и извиняясь.
     - Я опять к  вам-с.  Конечно,  я  вам  должен  казаться  беспокойным  и
странным-с.
     - Сделайте одолжение, без пустяков, объяснитесь скорее; я еще не  знаю,
в чем ваше желанье?..
     - Вы торопитесь? Видите ли-с. Я вам все расскажу откровенно, без лишних
слов.  Что  ж  делать!  Обстоятельства  связывают  иногда  людей  совершенно
разнородных характеров... Но, я вижу, вы нетерпеливы, молодой человек... Так
вот-с... впрочем, я не знаю, как и говорить: я ищу даму-с (я уж решился  все
говорить) Я именно должен знать, куда пошла эта дама? Кто она - я думаю, вам
не нужно знать ее имени, молодой человек.
     - Ну-с, ну-с, дальше.
     - Дальше! но ваш тон со мной! Извините, может быть, я вас  .  оскорбил,
назвав вас молодым человеком, но я не имел ничего... одним словом, если  вам
угодно оказать мне величайшую услугу, так вот-с, одна дама-с, то есть я хочу
сказать порядочная женщина, из превосходного семейства, моих знакомых... мне
поручено... я, видите ли, сам не имею семейства...
     - Ну-с.
     - Вникните в мое положение, молодой человек (ах, опять!  извините-с;  я
все называю вас молодым  человеком).  Каждая  минута  дорога...  Представьте
себе, эта дама... но не можете ли вы мне сказать, кто живет в этом доме?
     - Да... тут много живут.
     - Да, то есть вы совершенно справедливы, - отвечал господин  в  енотах,
слегка засмеявшись для спасения приличий, - чувствую, я немного  сбиваюсь...
но к чему такой тон ваших слов? Вы видите, что я  чистосердечно  сознаюсь  в
том, что сбиваюсь, и если вы надменный человек, то уж вы  достаточно  видели
мое унижение... Я говорю, одна дама, благородного поведения, то есть легкого
содержания, - извините, я так сбиваюсь, точно про литературу  какую  говорю;
вот - выдумали, что Поль де Кок легкого содержания, а вся беда  от  Поль  де
Кока-то-с... вот!..
     Молодой человек с сожалением посмотрел на господина в енотах,  который,
казалось,  окончательно  сбился,  замолчал,  глядел  на  него,  бессмысленно
улыбаясь, и дрожащею рукою, без всякой видимой причины, хватал его за лацкан
бекеши.
     - Вы спрашиваете, кто здесь живет? - спросил молодой человек, несколько
отступая назад.
     - Да, многие живут, вы сказали.
     - Здесь... я знаю, что здесь Софья Остафьевна тоже живет, -  проговорил
молодой человек шепотом и даже с каким-то соболезнованием.
     - Ну, вот видите, видите! вы что-нибудь знаете, молодой человек ?
     - Уверяю вас, нет, ничего не знаю... Я судил  по  расстроенному  вашему
виду.
     - Я тотчас узнал от кухарки, что  она  сюда  ходит;  но  вы  не  на  то
напали,то есть не к Софье Остафьевне...она с ней незнакома...
     - Нет? ну, извините-с...
     - Видно, что вам это все неинтересно,  молодой  человек,  -  проговорил
странный господин с горькой иронией.
     - Послушайте, - сказал молодой человек, заминаясь, - я  в  сущности  не
знаю причины вашего состояния, но вам, верно, изменили, вы скажите прямо?
     Молодой человек одобрительно улыбнулся.
     - Мы по крайней мере поймем друг друга, - прибавил он, и все  тело  его
великодушно обнаружило желание сделать легкий полупоклон.
     - Вы убили меня! но - откровенно признаюсь вам - именно так... но с кем
не  случается!..  До  глубины  тронут  вашим  участием.  Согласитесь,  между
молодыми людьми... Я хоть не молод, но, знаете,  привычка,  холостая  жизнь,
между холостежью, известно...
     Ну, уж известно, известно! Но чем же я могу вам помочь ?
     - А вот-с; согласитесь, что посещать Софью Остафьевну... Впрочем, я еще
не знаю наверное, куда пошла эта дама; я знаю только, что она в  этом  доме;
но, видя вас прогуливающимся, - а я  сам  прогуливался  по  той  стороне,  -
думаю... я вот, видите ли, жду эту даму... я знаю, что она  тут,  -  мне  бы
хотелось встретить ее и объяснить, как неприлично и гнусно... одним  словом,
вы меня понимаете...
     - Гм! Ну!
     - Я и не для себя это делаю; вы не подумайте - это чужая жена! Муж  там
стоит, на Вознесенском мосту; он хочет поймать, но он не решается -  он  еще
не верит, как и всякий муж... (тут господин в енотах хотел улыбнуться), я  -
друг его; согласитесь сами, я человек, пользующийся некоторым уважением, - я
не могу быть тем, за кого вы меня принимаете.
     - Конечно-с; ну-с, ну-с!..
     - Так вот, я все ее ловлю; мне поручено-с (несчастный муж!); но я знаю,
это хитрая молодая дама (вечно Поль де Кок под подушкой); я уверен, что  она
прошмыгнет как-нибудь незаметно... Мне, признаюсь, кухарка сказала, что  она
ходит сюда; я как сумасшедший бросился, только что известие получил; я  хочу
поймать; я давно подозревал и потому хотел просить вас, вы  здесь  ходите...
вы - вы - я не знаю...
     - Ну, да, наконец, что ж вам угодно?
     - Да-с... Не имею чести знать  вас;  не  смею  любопытствовать,  кто  и
как... Во всяком случае, позвольте познакомиться; приятный случай!..
     Дрожащий господин жарко потряс руку молодого человека.
     - Это бы я должен был сделать в самом начале, - прибавил  он,  -  но  я
забыл все приличие!
     Говоря, господин в енотах не мог постоять  на  месте,  с  беспокойством
оглядывался  по  сторонам,  семенил  ногами  и  поминутно,  как  погибающий,
хватался рукою за молодого человека.
     -  Видите  ли-с,  -  продолжал  он,  -  я  хотел   обратиться   к   вам
по-дружески... извините за вольность...  хотел  испросить  у  вас,  чтоб  вы
ходили - по той стороне и со  стороны  переулка,  где  черный  выход,  эдак,
покоем, описывая букву П, то есть. Я тоже, с своей стороны, буду ходить-с  у
главного подъезда, так что мы не пропустим; а я все боялся один  пропустить;
я не хочу пропустить. Вы, как увидите ее, то остановите и закричите мне...Но
я  сумасшедший!  Только  теперь  вижу  всю  глупость  и   неприличие   моего
предложения !
     - Нет, что ж! помилуйте!..
     - Не извиняйте меня; я в расстройстве духа, я теряюсь, как  никогда  не
терялся! Точно меня под суд отдали! Я даже признаюсь вам - я буду благороден
и откровенен с вами, - молодой человек: я даже вас принимал за любовника.
     - То есть, попросту, вы хотите знать, что я здесь делаю?
     - Благородный человек, милостивый государь, я далек от  мысли,  что  вы
он; я не замараю вас этою мыслию, но... но даете ли вы  мне  честное  слово,
что вы не любовник?..
     - Ну, хорошо, извольте, честное слово, что любовник, но не вашей  жены;
иначе бы я не был на улице, а был бы теперь вместе с нею!
     - Жены? кто вам сказал жены, молодой человек? Я холостой, я,  то  есть,
сам любовник...
     - Вы говорили, есть муж... на Вознесенском мосту...
     - Конечно, конечно, я заговариваюсь; но есть другие узы! И согласитесь,
молодой человек, некоторая легкость характеров, то есть...
     - Ну, ну! Хорошо, хорошо!
     - То есть я вовсе не муж...
     - Очень верю-с. Но откровенно говорю вам,  что  разуверяя  вас  теперь,
хочу сам себя успокоить и оттого собственно с вами  и  откровенен;  вы  меня
расстроили и  мешаете  мне.  Обещаю  вам,  что  кликну  вас.  Но  прошу  вас
покорнейше дать мне место и удалиться. Я сам тоже жду.
     - Извольте, извольте-с,  я  удаляюсь,  я  уважаю  страстное  нетерпение
вашего сердца. Я понимаю это, молодой человек. О, как я вас теперь понимаю!
     - Хорошо, хорошо...
     - До свидания!.. Впрочем, извините, молодой человек, я опять к вам... Я
не знаю, как сказать... Дайте мне еще раз честное и благородное  слово,  что
вы не любовник!
     - Ах, господи, бог мой!
     - Еще вопрос, последний: вы знаете фамилию мужа вашей... то  есть  той,
которая составляет ваш предмет?
     - Разумеется, знаю; не ваша фамилия, и кончено дело!
     - А почему ж вы знаете мою фамилию?
     - Да послушайте, ступайте; вы теряете время: она  уйдет  тысячу  раз...
Ну, что же вы? Ну, ваша в лисьем салопе и в капоре, а моя в клетчатом  плаще
и в голубой бархатной шляпке... Ну, что ж вам еще? чего ж больше?
     - В голубой бархатной шляпке! У ней есть и  клетчатый  плащ  и  голубая
шляпка, - закричал неотвязчивый человек, мигом возвратившись с дороги.
     - Ах, черт возьми! Ну, да ведь это может случиться... Да, впрочем,  что
ж я! Моя же туда не ходит!
     - А где она - ваша?
     - Вам это хочется знать; что ж вам?
     - Признаюсь, я все про то...
     - Фу, бог мой! Да вы без стыда без всякого! Ну, у моей здесь. знакомые,
в третьем этаже, на улицу. Ну, что ж вам, по именам людей называть, что ли?
     - Бог мой! И у меня есть знакомые в третьем этаже,  и  окна  на  улицу.
Генерал...
     - Генерал?!
     - Генерал. Я вам, пожалуй, скажу, какой генерал: ну, генерал Половицын.
     - Вот тебе на! Нет, это не те! (Ах, черт возьми! черт возьми!)
     - Не те?
     - Не те.
     Оба молчали и в недоумении смотрели друг на друга.
     - Ну, что ж вы так смотрите на меня? -  вскрикнул  молодой  человек,  с
досадою отряхая с себя столбняк и раздумье.
     Господин заметался.
     - Я, я, признаюсь...
     - Нет, уж позвольте, позвольте, теперь будемте  говорить  умнее.  Общее
дело. Объясните мне... Кто у вас там?..
     - То есть знакомые?
     - Да, знакомые...
     - Вот видите, видите! Я по глазам вашим вижу, что я угадал!
     - Черт возьми! да нет же, нет, черт возьми! слепы вы, что  ли?  ведь  я
перед вами стою, ведь я не с ней нахожусь; ну! ну же! Да, впрочем,  мне  все
равно; хоть говорите, хоть нет!
     Молодой человек в бешенстве повернулся два раза  на  каблуке  и  махнул
рукой.
     - Да я ничего, помилуйте, как благородный человек, я вам все  расскажу:
сначала жена сюда ходила одна; она  им  родня;  я  и  не  подозревал;  вчера
встречаю его превосходительство: говорит, что уж  три  недели  как  переехал
отсюда на другую квартиру, а же...  то  есть  не  жена,  а  чужая  жена  (на
Вознесенском мосту), эта дама говорила, что еще третьего дня была у них,  то
есть на этой квартире... А  кухарка-то  мне  рассказала,  что  квартиру  его
превосходительства снял молодой человек Бобыницын...
     - Ах, черт возьми, черт возьми!..
     - Милостивый государь, я в страхе, я в ужасе!
     - Э, черт возьми! да мне-то какое дело до того, что вы  в  страхе  и  в
ужасе? Ах! вон-вон мелькнуло, вон...
     - Где? где? вы только крикните: Иван Андреич, а я побегу...
     - Хорошо, хорошо. Ах, черт возьми, черт возьми! Иван Андреич!!
     - Здесь, - закричал воротившийся Иван Андреич, совсем задыхаясь. -  Ну,
что? что? где?
     - Нет, я только так... я хотел знать, как зовут эту даму?
     - Глаф...
     - Глафира?
     - Нет, не совсем Глафира... извините, я вам не могу сказать ее  имя.  -
Говоря это, почтенный человек был бледен, как платок.
     - Да, конечно, не Глафира, я сам знаю, что не Глафира, и та не Глафира;
а впрочем, с кем же она?
     - Где?
     - Там! Ах, черт возьми, черт возьми! (Молодой человек не мог устоять на
месте от бешенства.)
     - А, видите! почему же вы знали, что ее зовут Глафирой?
     - Ну, черт возьми, наконец! еще с вами возня! Да  ведь  вы  говорите  -
вашу не Глафирой зовут!..
     - Милостивый государь, какой тон!
     - А, черт, не до тону! Что она, жена, что ли, ваша?
     - Нет, то есть я не женат... Но не стал бы я сулить почтенному человеку
в несчастье, человеку, - не скажу достойному всякого уважения, но по крайней
мере воспитанному человеку, черта на каждом  шагу.  Вы  все  говорите:  черт
возьми! черт возьми!
     - Ну да, черт возьми! вот же вам, понимаете?
     - Вы ослеплены гневом, и я молчу. Боже мой, кто это?
     - Где?
     Раздался шум и хохот;  две  смазливые  девушки  вышли  с  крыльца;  оба
бросились к ним.
     - Ах какие! что вы?
     - Куда вы суетесь?
     - Не те!
     - Что, не на тех напали! Извозчик!
     - Куда вас, мамзель?
     - К Покрову; садись, Аннушка, я довезу.
     - Ну, а я с той стороны; пошел! Смотри же, шибче вези...
     Извозчик уехал.
     - Это откуда?
     - Боже мой, боже! Но не пойти ли туда?
     - Куда?
     - Да к Бобыницыну.
     - Нет-с, нельзя...
     - Отчего?
     - Я бы, конечно, пошел; но тогда она скажет другое; она... обернется: а
ее знаю! Она скажет, что нарочно пришла, чтоб меня поймать с кем-нибудь,  да
беду на меня же и свалит!
     - И знать, что, может быть, там она! Да вы - я не знаю, почему же - ну,
да вы подите к генералу-то...
     - Да ведь он переехал!
     - Все равно, понимаете? она же ведь пошла; ну,  и  вы  тоже  -  поняли?
Сделайте так, что как будто не знаете, что генерал переехал,  приходите  как
будто к нему за женой, ну и так далее.
     - А потом?
     - Ну, а потом накрывайте кого следует у Бобыницына; фу, ты, черт, какой
бестолк...
     - Ну, а вам-то что до того, что я накрываю? Видите, видите!..
     - Что, что, батенька? что? опять за то же, что прежде? Ах, ты, господи,
господи! Срамитесь вы, смешной человек, бестолковый вы человек!
     - Ну, да зачем же вы так интересуетесь? вы хотите узнать...
     - Что узнать? что? Ну, да, черт возьми, не до  вас  теперь!  Я  и  один
пойду; ступайте, подите прочь; стерегите, бегайте там, ну!
     - Милостивый государь, вы почти  забываетесь!  -  закричал  господин  в
енотах в отчаянии.
     - Ну, что ж? ну, что ж, что я забываюсь? - проговорил молодой  человек,
стиснув зубы и в бешенстве приступая к господину в  енотах,  -  ну,  что  ж?
перед кем забываюсь?! - загремел он, сжимая кулаки.
     - Но, милостивый государь, позвольте...
     - Ну, кто вы, перед кем забываюсь; как ваша фамилия?
     - Я не знаю, как это, молодой человек; зачем же фамилию?..  Я  не  могу
объявить... Я лучше с вами пойду. Пойдемте, я не отстану, я на все  готов...
Но, поверьте, я заслуживаю более вежливых выражений! Не нужно  нигде  терять
присутствия духа, и если вы чем расстроены,- я  догадываюсь  чем,  -  то  по
крайней мере забываться не нужно... Вы еще очень, очень молодой человек!..
     - Да что мне, что вы старый? Эка невидаль! ступайте прочь; чего вы  тут
бегаете?..
     - Почему ж я старый? какой же я старый? Конечно, по  званию,  но  я  не
бегаю...
     - Это и видно. Да убирайтесь же прочь...
     - Нет, уж я с вами; вы мне не можете запретить; я  тоже  замешан;  я  с
вами...
     - Ну, так тише же, тише, молчать!..
     Оба они взошли на крыльцо и поднялись на лестницу в третий  этаж;  было
темнехонько.

     - Стойте! Есть у вас спички?
     - Спички? какие спички?
     - Вы курите сигары?
     - А, да! есть, есть; здесь они, здесь; вот, постойте...  -  Господин  в
енотах засуетился.
     - Фу, какой бестолков... черт! кажется, эта дверь...
     - Эта-эта-эта-эта-эта...
     - Эта-эта-эта... что вы орете? тише!..
     - Милостивый государь, я  скрепя  сердце...  вы  дерзкий  человек,  вот
что!..
     Вспыхнул огонь.
     -  Ну,  так  и  есть,  вот  медная  дощечка!  вот  Бобыницын;   видите:
Бобыницын?..
     - Вижу, вижу!
     - Ти...ше! Что, потухла?
     - Потухла.
     - Нужно постучаться?
     - Да, нужно! - отозвался господин в енотах.
     - Стучитесь!
     - Нет, зачем же я? вы начните, вы постучите...
     - Трус!
     - Сами вы трус!
     - Уб-бир-райтесь же!
     - Я почти раскаиваюсь, что поверил вам тайну; вы..,
     - Я? Ну, что ж я?
     -  Вы  воспользовались  расстройством  моим!  вы  видели,   что   я   в
расстроенном духе...
     - А наплевать! мне смешно - вот и кончено!
     - Зачем же вы здесь?
     - А вы-то зачем?..
     - Прекрасная  нравственность!  -  заметил  с  негодованием  господин  в
енотах...
     - Ну, что вы про нравственность? вы-то чего?
     - А вот и безнравственно!
     - Что?!!
     - Да, по-вашему, каждый обиженный муж есть колпак!
     - Да вы разве муж? Ведь муж-то на Вознесенском  мосту?  Что  ж  вам-то?
Чего вы пристали?
     - А вот мне кажется, что вы-то и есть любовник!..
     -  Послушайте,  если  вы  будете  так  продолжать,  то  я  должен  буду
признаться, что вы-то и есть колпак! то есть знаете кто?
     - То есть вы хотите сказать, что я муж! - сказал господин в енотах, как
будто кипятком обваренный, отступая назад.
     - Тсс! молчать! слышите..
     - Это она.
     - Нет!
     - Фу, как темно!
     Все затихло; в квартире Бобыницына послышался шум.
     - За что нам ссориться, милостивый государь?  -  прошептал  господин  в
енотах.
     - Да вы же, черт возьми, сами обиделись!
     - Но вы меня вывели из последних границ.
     - Молчите!
     - Согласитесь, что вы еще очень молодой человек...
     - Мол-чите же!
     - Конечно, я согласен с вашей  идеей,  что  муж  в  таком  положении  -
колпак.
     - Да замолчите ли вы? о!..
     - Но к чему же такое озлобленное преследование несчастного мужа?..
     - Это она!
     Но шум в это время умолк.
     - Она! она! она! Да вы-то, вы-то из чего хлопочете! ведь не ваша беда!
     - Милостивый государь,  милостивый  государь!  -  бормотал  господин  в
енотах, бледнея и всхлипывая. - Я, конечно, в расстройстве... вы  достаточно
видели мое унижение; но теперь ночь,  конечно,  но  завтра...  впрочем,  мы,
верно, не встретимся завтра, хотя я и не боюсь встретиться с вами, - и  это,
впрочем, не я, это мой приятель, который на Вознесенском мосту;  право,  он!
Это его жена, это чужая жена! Несчастный человек! уверяю вас. Я с ним знаком
хорошо; позвольте, я вам все расскажу. Я с ним друг, как вы  можете  видеть,
ибо не стал бы я так теперь из-за него сокрушаться,  -  сами  видите;  я  же
несколько раз ему говорил: зачем ты женишься,  милый  друг?  звание  есть  у
тебя, достаток есть у тебя, почтенный ты человек, что ж менять  это  все  на
прихоть кокетства! Согласитесь! Нет, женюсь,  говорит:  семейное  счастие...
Вот и семейное счастие! Сначала сам мужей обманывал, а теперь и пьет чашу...
вы извините меня, но это  объяснение  было  вынуждено  необходимостию!..  Он
несчастный человек и пьет  чашу  -  вот!..  -  Тут  господин  в  енотах  так
всхлипнул, как будто зарыдал не на шутку.
     - А черт бы взял их всех! Мало ли дураков! Да вы кто такой?
     Молодой человек скрежетал зубами от бешенства.
     - Ну, уж после этого, согласитесь сами... я был  с  вами  благороден  и
откровенен.. этакой тон!
     - Нет, позвольте, вы меня извините... как ваша фамилия?
     - Нет, зачем же фамилия?
     - А!!
     - Мне нельзя сказать фамилию...
     - Шабрина знаете? - быстро сказал молодой человек.
     - Шабрин!!!
     -  Да,  Шабрин!  А!!!  (Тут  господин  в  бекеше  несколько  поддразнил
господина в енотах.) Поняли дело?
     - Нет-с, какой же Шабрин! - отвечал оторопевший господин  в  енотах,  -
совсем не Шабрин; он почтенный человек! Извиняю вашу невежливость  мучениями
ревности.
     - Мошенник он, продажная душа, взяточник, плут,  казну  обворовал!  Его
скоро под суд отдадут!
     - Извините, - говорил господин в енотах, бледнея, - вы его  не  знаете;
совершенно, как я вижу, он вам неизвестен.
     - Да, в лицо-то не знаю, а из других очень близких ему источников знаю.
     - Милостивый государь,  из  какие  источников?  Я  в  расстройстве,  вы
видите...
     - Дурак! ревнивец! за женой не усмотрит! Вот он какой, коль приятно вам
знать!
     - Извините, вы в ожесточенном заблуждении, молодой человек...
     - Ах!
     - Ах!
     В квартире Бобыницына послышался шум. Стали отворять дверь. Послышались
голоса.
     - Ах, это не она, не она! Я узнаю ее голос; я теперь узнал все, это  не
она! - сказал господин в енотах, побледнев как платок .
     - Молчать!
     Молодой человек прислонился к стене.
     - Милостивый государь, я бегу: это не она, я очень рад.
     - Ну, ну! ступайте, ступайте!
     - А чего ж вы стоите?
     - А вы-то чего?
     Дверь отворилась, и господин в енотах, не выдержав, стремглав покатился
с лестницы.
     Мимо  молодого  человека  прошли  мужчина  и  женщина,  и  сердце   его
замерло... Послышался знакомый женский голос, и  потом  сиплый  мужской,  но
совсем незнакомый.
     - Ничего, я прикажу сани подать, - говорил сиплый голос.
     - Ах! ну, ну, согласна; ну, прикажите...
     - Они там, сейчас.
     Дама осталась одна.
     - Глафира! где твои клятвы? - вскричал молодой человек в бекеше, хватая
за руку даму.
     - Ай, кто это? Это вы, Творогов? Боже мой! что вы делаете?
     - С кем вы здесь были?
     - Но это мой  муж,  уйдите,  уйдите,  он  сейчас  выйдет  оттуда...  от
Половицыных; уйдите, ради бога, уйдите.
     - Половицыны три недели как переехали! Я все знаю!
     - Ай! - Дама бросилась на крыльцо. Молодой человек догнал ее.
     - Кто вам сказал? - спросила дама.
     - Муж ваш, сударыня, Иван Андреич; он здесь, он перед вами, сударыня...
     Иван Андреич действительно стоял у крыльца.
     - Ай, это вы? - закричал господин в енотовой шубе.
     -  А!  c'est  vous?  -  закричала  Глафира  Петровна,  с   неподдельною
неподдельною радостью бросаясь к нему, - боже! что со мной было!  Я  была  у
Половицыных;  можешь  себе  представить...  ты  знаешь,  что  они  теперь  у
Измайловского моста; я говорила тебе, помнишь? Я взяла сани оттудова. Лошади
взбесились, понесли, разбили сани, и я упала отсюда  во  ста  шагах;  кучера
взяли; я была вне себя. К счастию, monsieur Творогов...
     - Как?
     M-r Творогов походил более на окаменелость, чем на m-r Творогова.
     - Monsieur Творогов увидал меня здесь и взялся проводить; но теперь  ты
здесь, и я могу вам только изъявить мою жаркую благодарность, Иван Ильич...
     Дама подала руку остолбенелому Ивану Ильичу  и  почти  ущипнула,  а  не
сжала ее.
     -  Monsieur  Творогов!  мой  знакомый;  на  бале  у  Скорлуповых  имели
удовольствие видеться: я, кажется, говорила тебе?  Неужели  ты  не  помнишь,
коко?
     - Ах, конечно, конечно! ах, помню!  -  заговорил  господин  в  енотовой
шубе, которого называли коко. - Очень приятно, очень приятно.
     И он жарко пожал руку господину Творогову.
     - Это с кем? Что же это значит? Я жду... - раздался сиплый голос.
     Перед группой стоял господин бесконечного  роста;  он  вынул  лорнет  и
внимательно посмотрел на господина в енотовой шубе.
     - Ах, monsieur Бобыницын! - защебетала дама. - Откудова?  вот  встреча!
Представьте, меня тотчас разбили лошади... но вот мой  муж!  Jеаn!  Monsieur
Бобыницын,на бале у Карповых...
     - Ах, очень, очень, очень приятно!.. Но я  сейчас  возьму  карету,  мой
друг.
     - Возьми, Jеаn, возьми: я вся в испуге; я дрожу; со мной даже  дурно...
Сегодня в маскараде,  -  шепнула  она  Творогову...  -  Прощайте,  прощайте,
господин Бобыницын! мы, верно, встретимся завтра на бале у Карповых...
     - Нет, извините, я завтра не буду; я уж завтра  того,  коль  теперь  не
так... - Господин  Бобыницын  проворчал  что-то  еще  сквозь  зубы,  шаркнул
сапожищем, сел в свои сани и уехал.
     Подъехала  карета;  дама  села  в  нее.  Господин   в   енотовой   шубе
остановился; казалось, он не в силах был  сделать  движения  и  бессмысленно
смотрел  на  господина  в  бекеше.  Господин  в  бекеше  улыбался   довольно
неостроумно.
     - Я не знаю...
     - Извините,  очень  рад  быть  знакомым,  -  отвечал  молодой  человек,
кланяясь с любопытством и немного сробев.
     - Очень, очень рад...
     - У вас, кажется, свалилась калоша...
     - У меня? Ах да! благодарю, благодарю; хочу все завести резинные...
     - В резинных  нога  как  будто  потеет-с,  -  сказал  молодой  человек,
по-видимому с безграничным участием.
     - Jеаn! да скоро ли ты?
     - Именно потеет. Сейчас, сейчас,  душенька,  вот  разговор  интересный!
Именно, как вы изволили заметить, потеет нога... Впрочем, извините, я...
     - Помилуйте-с.
     - Очень, очень, очень рад познакомиться...
     Господин в енотах сел в карету; карета тронулась; молодой  человек  все
еще стоял на месте, в изумлении провожая ее глазами.