Учеником Саккаса был два года он, 
но и Саккас, и философия ему приелись. 

Потом политикой увлекся. 
И ее забросил. Эпарх - глупец, 
приспешники - болваны и чинуши, 
двух слов по-гречески связать не могут. 

Что, если посвятить себя религии, 
принять крещение и стать христианином? 
Но этот путь он сразу же отверг. 
Родители его враждебны христианству, 
его поступок вызвал бы их гнев, 
и что всего важнее - их подарки 
довольно щедрые тотчас бы прекратились. 

Но что-то надо делать. И завсегдатаем 
притонов Александрии ужасных, 
домов разврата тайного он стал. 

Судьба ему на сей раз улыбнулась: 
наружностью приятной одаренный, 
вкушал он с радостью прекрасный божий дар. 

Еще лет десять, может быть, и больше 
он сможет красотой свой гордиться. 
Потом опять к Саккасу он пойдет, 
а если между тем старик уже умрет, 
другой философ иль софист найдется, 
чего-чего, а их всегда хватает. 

А может быть, вернется он к политике, 
достойным образом традиции семьи 
решившись продолжать и долг исполнить свой 
перед отчизной - мало ли на свете громких слов.