Была вульгарной эта комната и нищей, 
над подозрительной таверной затаилась. 
В окно виднелся грязный узкий переулок, 
тоскливый куцый переулок. Где-то снизу 
шумела пьяная компания рабочих, 
играя в карты и пируя до рассвета. 

И там на грубой, на такой простой кровати 
лежала плоть моей любви, лежали губы, 
пьяняще розовые губы сладострастья - 
такие розово пьянящие, что даже и в данную минуту 

когда пишу об этом столько лет спустя, 
я вновь пьянею в одинокой пустоте.