Жил да был человек осторожный,
Осторожный
       до невозможности,
С четырех сторон огороженный
Своей собственной
              осторожностью.
В частокол им
       для безопасности,
Словно гвозди, фразы
              насованы:
«В этом деле пока нет ясности...»,
«Это дело - не согласовано...»
А вокруг
       каждой этой фразы -
Битых стекол
         мелкие жала:
«Поглядим...»,
       «Возможно...»,
              «Пожалуй...»,
«Не вполне...»,
       «Не время...»,
              «Не сразу...» -
До того хороша ограда,
Будто так для людей и надо!
Будто то,
       что всего дороже нам,
Этой изгородью
          огорожено.
Полно, так ли?
        А мне сдается,
Мы за изгородь
          глянуть можем:
Кто же это
       за ней пасется?
Сам собою,
         как конь, стреножен,
Чтоб случайно
            не разбежаться,
Чтоб от «да»
          и «нет»
               воздержаться!
Вдруг все страсти его мордасти -
Не для пользы
        Советской власти?
Не за тем,
       ничего подобного!
А за тем,
       чтоб ему удобнее!
Подозренья
       имею веские,
Слыша,
     как он там
              сыто ржет,
Что он вовсе
       не власть Советскую,
Сам себя
     от нас бережет.